Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Но далее меня манили на Восток
Пирамидальные раины [88] Род топола, лучшее украшение кизлярских садов. :
Здесь ринувшийся с гор стремительный поток,
Стихая медленно в объятиях равнины,
Как в Дельте благотворный Нил,
Обильный тук полей струями расточает [89] По мере приближения к морю, Терек теряет быстроту свою. Во время разлива, который бывает в летние только месяцы от таяния горных снегов, он наводняет окрестные поля и орошает виноградники посредством каналов, проведенных во множестве с особенным искусством. , —
И хитрый армянин, не истощая сил,
В дарах его плоды сторичны пожинает [90] Армяне, вызванные Петром Великим на берега Терека, составляют главную и наиболее промышленную часть населения Кизляра. .
Забыв вечнозеленый дол
Боготворимого Ганге́са,
Питатель Азии на сих брегах нашел
Отчизну новую с клима́том Бенареса [91] При устье Терека с большим успехом сеется сарачинское пшено, в котором состоит единственная почти пища азиатских народов. .
Под тенью тутовых ветвей
Художник тканей драгоценных
Здесь полюбил труды свершать уединенны [92] Шелководство, распространяющееся по всей кавказской линии, в одном Кизлярском уезде доведено до такой степени, что может приносить уже значительную прибыль. .
Здесь царство пышное зыбей
Залетный гость с полей Мемфийских
Священный Ибис поделил
С красавцем берегов Каспийских,
Блестящим силою и белизною крил [93] Египетский ибис и великорослый лебедь принадлежат к числу птиц, населяющих берега сего края. .
Здесь наконец усталый отдыхает
Нептун на мягких камышах,—
И ложе влажное отвсюду окружает
Неисчислимый полк и рыб, и черепах [94] Поросшие камышом западные заливы Каспийского моря наиболее привлекают промышленников выгодною рыбною ловлею. .
На север дикая простерлася пустыня —
Стяжанье древнее тритонов и сирен [95] Есть признаки, несомненно доказывающие, что низменная степь между устий Терека, Волги и Дона покрыта была морем. .
Там ныне и ловцов стыдливая богиня,
И козлоногий Пан, и друг забав Силен
Нашли приветную обитель
Среди кочующих племен.
Тяжелой роскоши презритель,
Избегший городских забот,
Затерянный в степях и позабытый светом,
Там праздный элеут под войлочным наметом
Нам неизвестную свободу бережет,
По вольной прихоти на пажитях блуждает
И всё, что зоркими очами обоймет,
Своим владением по праву почитает [96] Элеуты или элёты есть общее название народа, которого племена, подвластные России и ей сопредельные, известны нам под именем калмыков. .
В местах, где мутная волна,
Блуждая на брегах пологих,
Заснула, — и ничто ее не будит сна [97] Быстрая в горах Кума не имеет почти никакого течения в степях, где служит рубежом калмыцким и ногайским кочевьям. , —
Я навестил татар летучие чертоги:
Как стая птиц, песчаный дол
Они, пестрея, покрывали,
Но час единый не прошел —
И взоры места не узнали…
Где шумный город был — безмолвная как гроб,
Там тишина уже вселилась!
В глухую даль орда пустилась, —
И скрыпом лишь одним навьюченных ароб
За ней пустыня огласилась [98] Ароба или арба есть двухколесная телега, особенно употребляемая татарами. Замечательно, что они никогда не подмазывают своих экипажей и нимало не скучают пронзительным их скрыпом. Напротив, между сими номадами господствует мнение, что одному вору свойственно ехать на смазанных колесах так тихо, чтоб не слыхать его было. .

О мирных пастырей народ,
Куда девался блеск твоей воинской славы!
Где Чингисханов славный род
И кровожадные уставы?
Всё изменилося — и замыслы и нравы:
Восстал отмститель бог, — и попранным врагам
Бесплодну степь дает из милости Россия…
К чьим приближаюсь я разрушенным стенам?
Кто мира знамена святые
В вертепе водрузил, где крылась вечна брань?
Лобзай меч грозный Иоанна,
О пышной Волги дочь венчанна,
Любимая Гермием Астрахань!
Благоговей пред дивными следами
Во всем Великого Петра! [99] Астрахань наполнена воспоминаниями о бессмертном государе: в соборе показывают грамоту, данную еще юным монархом; в арсенале хранят боты, которыми управляла рука, вращавшая кормилом полсвета; в садах ограждают место, на котором отдыхал порфироносный вертоградарь. Везде видишь его изображения, везде слышишь его имя. Кажется, он вчера только оставил облагодетельствованный им город.
Как туча, облечен громами,
Летел он с Севера — и реки лил добра:
По манию его, добыча запустенья,
Расторг тиранства цепь порабощенный Юг;
Под юной пальмой просвещенья
Нашли прохладну тень искусства и досуг;
И Мономахова порфира,
Простертая Петром на раменах полмира,
И Запад, и Восток прияв под свой покров,
Европу, Азию узлом родства связала,
И Бельта с Каспием, с Биармией Бенгала
Сдружила счастливой разменою даров.