Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Я видел край благословенный,
Где изобилие не куплено трудом:
Там зреет виноград, рукой не насажденный,
Роскошный крин цветет в раздоле луговом;
Там с грушей абрикос беспечно обнялися,
И топол не носил порфиры ледяной.
Станицы мирные героев Танаиса,
Священной искони поимые волной!
Я ваши зрел брега, унизанны садами,
Поля, пожатые обломками мечей,
И воды, копьями плененны рыбарей,
И степь, утоптанну летучими конями…

Я пред тобой, седой Кавказ, благоговел,
Когда с подножия громады пятиглавой [79] Гора Бештау, при которой находятся Минеральные источники.
Мой взор скользил по дебри величавой
И на тебе встречал творению предел.
Твой грозный царь, Эльбрус великолепный,
Виссоном покровен из девственных снегов,
Средь недоступнейших хребтов
Казался свитою объемлем раболепной [80] Вершина Эльбруса по справедливости почитается самым высоким пунктом Кавказских Альпов. .
У ног его кипит вражда,
И рдеют льды от зарева пожаров,
И с воплем падает от роковых ударов
К его стопам прибегшая орда,—
Подъемлясь к небесам челом своим надменным,
Гигант глядит с спокойством неизменным
На пагубу племен, которым жизнь дает
Шумящими со скал его реками;
Окрест один другим сменяется народ,—
Он торжествует над веками,
И, посмеваяся судьбам,
Безмолвный дел великих соглядатай,
Он равну тень дарил неравным знаменам
Ермолова и Митридата.

И вам я жертвы приносил,
О нимфы, славные целебными струями!
В объятьях пламенных на миг лишая сил,
Вы жизни молодой прелестными дарами
Любимца своего спешите увенчать [81] Пользование Кавказскими водами обыкновенно разделяется на две части: сначала употребляют теплые серные ванны, которые более или менее приводят в расслабление усиленною испариною; потом подкрепляют себя холодными, кислыми водами, известными под названием Нарзанны или Богатырского ключа. Согласное в цели, но противное в действиях влияние их невольно напоминает древнее сказание о чудесах мертвой и живой воды. Разительное несходство в местоположении главных источников и происходящее от того неровное расположение духа еще более присвоивают им сии титла. .
С благоговением дерзал я лобызать
Фиал кипящий вод Нарзанны,—
И мнилось радостному мне
Пермеса нектар обаянный
Вкушать в волшебной стороне.
Вокруг стоящи великаны
Покой в долине стерегли
И отделяли от земли
Обитель райскую Игеи;
Тираны северных пустынь
Не слышны были там Бореи;
Один ручей, пробивший грудь твердынь,
Стремился с шумом за наядой
И эхо спящее по вздохам пробуждал;
Я понял эту грусть, и о любви бряцал
Улькуша страстного с застенчивой Кассадой [82] Это относится к моему стихотворению «Ручей Улькуш», где упоминается о слиянии сих двух речек в Нарзанской долине. Оно помещено было в Мнемозине и Вестнике Европы 1824 года. .

Я посетил обширный сад,
По долам Терека цветущий,
И пастырей шатры средь неисчетных стад,
И славных гребенцов гостеприимны кущи.
За бурною рекой враждебны племена
Стрегут измены час, не ведая покоя:
Их ремесло — грабеж, богатство — плод разбоя,
Им ненавистна сел прибрежных тишина;
Их мщенье, притаясь, весь день седит у прага
И рыщет в тьме ночной, как зверская отвага.
Но грозным казакам безвестны страхи битв:
С пищалью меткою союз они скрепляют
И, оградясь щитом молитв,
На все опасности дерзают…
Под кровом дротиков я смело пролетел
За влажный их рубеж к врагам непримиримым,
Чтоб взором вопросить пытливым
Последний вольности оставшийся удел…
Под сенью скромного чертога
Там Дружба Верность обрела [83] Кому не известны кунаки горских народов, сии друзья неизменные, готовые жертвовать имуществом и жизнию за человека, снискавшего их любовь и доверие?
И детская любовь природу превзошла [84] Именитые жители Кавказа отказывают себе в утешении воспитывать детей своих дома — чтоб не повредить им родительским снисхождением. ,
Там дивны прелести Востока
Цветут как лилии среди родных полей.
Мне памятен огонь пронзительных очей,
Сей вестник нежности глубокой,
И томность страстная ланит,
Невыразимая словами,
И перси пышные харит,
Прикрыты черными кудрями,—
Всё мне являло в них богинь окрестных гор:
Назвать их смертными не смел я изумленный…
Меж тем маститый бард на лютне вдохновенной
Героев падших пел — и заунывный хор
Чеченцев мрачных песнь передавал долине [85] У горцев есть свои песнопевцы под именем егоко. Содержание их рапсодий имеет большое сходство с поэмами шотландскими. Та же природа, та же страсть к военным подвигам. Простые аккорды пандура, похожего на цитру, сопровождают голос егоки; к нему обыкновенно присоединяется несколько человек, заключающих каждую строфу однообразным протяжным припевом. .
Туманный вечер наступал;
Недолго луч зари на ледяной вершине
Казбека гордого сиял [86] Казбек есть высочайшая гора на Восточной стороне Кавказа. .
Под ризой сумрака обвитый облаками,
Он в погребальный креп казался облечен…
Предчувством тайным возмущен,
Певец тоску свою с слезами
На струны тихо изливал,—
И скорбь он пробудил в униженном народе,
И мнилось мне, он возглашал
Надгробный гимн своей свободе… [87] Решительные меры нынешнего начальника наших войск на Кавказе быстро приближают время совершенного покорения всех горских народов.