Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Тирсис, приявший от нимф храпенье на пажити стада,
Тирсис, кто с Паном бы мог в бой на свирели вступить,
В полдень заснул, отягченный вином, под со́сной тенистой;
Смотрит за стадом Ерот, посох в ручонку схватив.
Нимфы, о нимфы, будите скорей пастуха-звероловца!
Хищным в добычу волкам предан малютка Ерот.

Где изваявший тебя рожден? — «В Сикио́не».
— Как имя? — «Ли́сипп».
— Кто ты, истукан? — «Время, владыка всего».
— Что ты на перстах идешь? — «Бего́м я свой путь совершаю».
— Крылья зачем на ногах? — «Быстрый являют мой бег».
— Сталь изощренную вижу в руке… — «Она знаменует:
Время, как острая сталь, губит земные цветы».
— Веют зачем власы на лицо? — «Пусть, встретясь со мною,
Ловят скорее за них». — Что же нет сзади власов?
— «Смертный! не медля лови, пока я мчусь пред тобою:
После не можешь меня, сколь ни желай, возвратить».
— Мудрый художник тебя почто изваял? —
«О прохожий!
Вам в поученье: и с тем лик мой пред храмом воздвиг».

Роза недолго блистает красой. Спеши, о прохожий!
Вместо царицы цветов терние скоро найдешь.

Прежде погаснет сияние вечных светил небосклона,
Илия луч озарит Ночи суровой лицо;
Прежде морские волны дадут нам отраду от жажды;
Или усопшим Аид к жизни отворит пути,—
Прежде, чем имя твое, Меонид, Ионии слава,
Древние песни твои в лоно забвенья падут!

Музы на землю сошли; их принял Иро́дот приветно:
Каждая гостья ему книгу оставила в дар.

Памятник сей не прославит тебя, Еврипид; но в потомстве
Сам от забвенья храним славой бессмертной твоей!

Пес, охраняющий гроб, возвести мне, чей пепел
сокрыт в нем?

Пепел почиет в нем пса.

Кто ж был сей пес?

Диоген.

Родом откуда, скажи?

Из Синопы.

Не жил ли он в бочке?

Так, но оставя сей мир, ныне в звезда́х он живет.

С битвы обратно к стенам, без щита и объятого страхом,
Сына бегущего мать встретила, гневом кипя;
Вмиг занесла копие и грудь малодушну пронзила,
Труп укоряя потом, грозно вещала она:
«В бездну Аида ступай, о сын недостойный отчизны!
Спарты и рождших завет мог ли, изменник, забыть!»

Ныне б, Ира́клит, оплакивал ты бытие человеков
Больше, чем прежде; оно стало жалчее сто крат.
Ты же, Димо́крит, над ним умножил бы смех справедливый;
День ото дня на земле смеха достойнее жизнь.
Мудрости вашей дивясь, смущает дух мой — не знаю,
Плакать ли с первым из вас или смеяться с другим.

В младости беден я был; богатство пришло с сединами;
Жалкая доля на век мне от богов суждена!
Лучшие в жизни лета провел я без средств к наслажденью;
Ныне же средства нашел, силы к веселью лишась.