Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Нивы ужель не осталось другой для сохи селянина!
Что же стенящий твой вол пашет на самых гробах,
Ралом железным тревожа усопших? Ты мнишь, дерзновенный,
Тучны оставя поля, жатву от праха вкусить!
Смертен и ты. И твои не останутся кости в покое;
Сам святотатство начав, оным же будешь казним.

Мрамор сей кем оживлен? Кто смертный Пафию видел?
Кто на камень излил прелесть, чарующу взор?
Длани ли здесь Праксителевой труд — иль, о бегстве Киприды
Сетуя, горний Олимп Книду завидует сам?

Кубок налей и зови трикратно Илиодо́ру,
Сладкого имени звук с чистым мешая вином.
Дай на главу мне венок благовонный: в нем еще дышат
Масти вчерашни; ее нежной рукою он свит.
Ах, посмотри на цветы: с листков не каплют ли слезы?
Плачет роза любви, милой не видя со мной!

Ночь, священная ночь, и ты, лампада [54] И ты, лампада. Древние призывали домашний светильник во свидетели таинств любовных. , не вас ли
Часто в свидетели клятв мы призывали своих!
Вам принесли мы обет: он друга любить, а я с другом
Жить неразлучно, — никто нас не услышал иной.
Где ж вероломного клятвы, о ночь!.. их волны умчали [55] Их волны умчали. Проперций (II.El.XXI.10) говорит то же: quidquid jurarunt, ventus et unda rapit. .
Ты, лампада, его в чуждых объятиях зришь!

Вас я приветствую, Матерь Земля и Матерь Или́фа [56] Илифа, Илифия — богиня, присутствовавшая при родах: римляне называли ее Луциною. !
Жизнь мне одною дана; в недрах почию другой.
Краткий я путь совершил; но откуда на оный поставлен,
Кто был в мире и чей — вы не поведали мне.

Здесь я расторгнул оковы души, отягченной печалью.
Злые, не знайте, кто я, и смертию гибните злою!

Острые колья и терние гроб окружают — и ногу,
Путник, твою повредят, если к нему подойдешь.
Ти́мон лежит здесь, людей ненавистник. Прочь от могилы!
С бранью, как хочешь, ступай; только скорей проходи!

Чуждых брегов достигая, Фо́кион смерть обрел внезапно:
Корабль его не снес стремленья черных волн;
Плаватель, с ними боряся, погиб в пучине Эгейской
И вихрем потоплен, крутящим понт до дна.
Гроб сей, ему в отчизне воздвигнутый, пуст; но мать Проми́фа,
Как птица скорбная, лишенная птенцов,
Каждое утро печаль изливает над оным в стенаньи
И сына тень из мглы безвременной зовет.

Тело ты видишь пловца: примчав бездыханного к брегу,
Море оставило мне, сжались, последний покров.
Хищник погибшего труп обнажил безбоязненной дланью:
Малый прибыток ему был святотатства ценой!
Пусть же покровом моим он будет одеян в Аиде;
С ним да предстанет на суд грозному теней Царю!

Ветхую стену опорой избрав, повествуют, убийца
Сну предавался; но вдруг Са́рапис [59] Сарапис или Серапис — бог древних египтян. Нравоучение, содержащееся в сей надписи, прекрасно выражено Гроцием в латинском двустишии: Non est ista salus, facili quod morte negatum Defungi: crux est poena parata tibi. [Здоровье дано тебе не затем, чтобы умереть легкой смертью: тебе уготована казнь на кресте (лат.). — Ред .] взорам предстал,
Гибель ему прорицая: «О ты, здесь лежащий небрежно,
Встань, для покоя спеши лучшего места искать!»
В ужасе оный отпрянул. И вслед за бегущим мгновенно
Ветхое зданье, валясь, долу обрушилось всё.
Радостно жертву богам спасенный приносит за благость,
Мня, что на гнусных убийц оным приятно взирать!
Са́рапис снова ему в ночном явился виденьи,
Грозно вещая: «Тебе ль благости ждать от богов!
Ныне ты мною спасен; но смерти избегнул безбедной:
Скоро позорную жизнь кончишь, злодей, на кресте!»