Тарас Шевченко - Кобзарь - Стихотворения и поэмы

Какого дьявола я трачу
Бумаги столько, перья, дни!
А то, бывает, и заплачу,
Да как еще! Но не одни
Дела мирские тут причиной;
Я плачу, словно старичина,
Который, выпив, слезы льет,
Что в мире сиротой живет.

Все снится мне: вот под горою
Белеет хатка над водою,
В тени под вербами стоит.
И все я вижу: дед сидит
Совсем седой и забавляет
Дитя кудрявое, ласкает
Родного внучка своего.
Все снится мне: неторопливо
Выходит мать., смеясь счастливо,
И деда и дитя свое
Три раза весело целует,
Малютку кормит, и милует,
И спать несет; а дед сидит,
Тихонько молвит, улыбаясь:
«Да где же это доля злая?
Печали эти да враги?»

И старый шепотом читает,
Перекрестившись, Отче наш .
Сквозь вербы солнышко сияет
И тихо гаснет. День погас,
Все смолкло. Помолившись богу,
Побрел себе и дед к порогу.

Опять настало время злое!..
А было доброе такое;
Мы собирались расковать
Своим невольникам оковы…
Но глянь!.. Опять струится кровь
Мужичья! Палачи в коронах,
Как псы голодные, за кость
Грызутся снова.

Не на Украине, а далече ,
Там за Уралом , за Елеком,
Один старик, былой варнак ,
Мне рассказал однажды так
О том солдатовом колодце ,
А я, тоскуя, записал
Да потихоньку срифмовал
Без ухищрений, как придется.
(Конечно, крадено!) Послал
Тебе рассказ на вспомин вечный ,
Мой друг единственный, сердечный!

Однажды, в год большой зимы,
То было при Екатерине,
Тот памятный колодец ныне
Солдат там выкопал, а мы
О нем расскажем по порядку,
Такую повесть и в тетрадку
Не худо будет записать, —
Она еще жива в народе,
И все в ней правда, так сказать.
Пишите, значит, — был колодец,…
Нет, не колодец, а село —
Пишите! — в старину цвело
Между садами, при долине,
У нас таки, на Украине,
То было божие село.
И в том селе вдова жила,
И дочка у вдовы росла
И сын-малолеток.
Ништо иметь деток
Богачам; хвалить им бога
Трудно ль! А убогой
И двух деток много.
Ну, словом, так вдове досталось, —
Едва не пропала.
Думала идти в черницы,
Удавиться, утопиться, —
Так жаль ей малых деток стало.
Известно, мать, что и сказать,
Да, может, ожидался зять:
Уже Катруся подрастала
(Катрусей дочь вдовы звалась), —
Что ж ей без пары вековать,
Напрасно молодость теряя?
За то одно, что сирота?
А красота-то, красота!
О, богоматерь пресвятая!
А работящая какая,
А тихая! Вишь — сирота,
А всем на радость вырастала;
Из хаты выглянет, бывало, —
Так смотрит цветик под росой,
Так солнце из-за туч блистает:
Застыну, будто неживой
Стою, бывало… Кара злая,
Годы, сын мой, муки,
Кандалы — все это
Сил моих не утомило…
Сгину так со света,
Так и сгину. Ведь смотри-ка:
Смерти ожидаю,
А рыдаю, как ребенок,
Когда вспоминаю Катерину.
Слушай, сын мой,
Друг мой на чужбине!
Все записывай, что слышишь,
Да на Украине,
Если быть там приведется,
Всем скажи, пусть знают,
Что здесь дьявола ты видел
Своими глазами…

Так, видишь ли, девица та
Росла себе. И у хозяев
(Сироты, говорят, лентяи.
Неверно!) вырос сирота
Прилежный. Хоть жилось не сладко,
Однако завелись достатки.
Работая и так и сяк,
Поднакопил батрак деньжат!
Одежу справил для порядка.
Да не отсель, да не оттоль,
Сад небольшой купил и хатку,
Сказал спасибо за хлеб-соль
И за науку добрым людям
Да к вдовьей дочке прямиком
Тотчас же и пустился;
Не как богатый, — не рядился
Со сватами, договорился
Без торга всякого с попом.
И обвенчался сиротина
На диво всем — за три полтины,
Так, попросту, как привелось.
Вот тут-то, голубок мой сизый,
Все тут-то зло и началось!

Уж после покрова я с Дона
В село спешил к себе и снова
(Ведь я два раза посылал
За полотенцами к той Кате)
Послать и в третий замышлял,
Да получилось так, — некстати
Я с чумаками да с волами
На свадьбу Катрину попал.
Пропало! Все добро пропало!
И ни щетинки не осталось,
Пропал и я, хоть пить не стал.
Зато «кобылу» я узнал.
На свете горя много, сын мой,
Но вот такого, мой единый,
Такого лютого никто
Не видывал, не ведал горя,
Как я, лукавый. Той порою
Обсохли очи у вдовы.
Как бы у бога за дверями,
У зятя да сына
Старая покой находит;
Да от Катерины,
Дочери своей единой,
Взора не отводит.
А мне с пьяницами дьявол
Душу хороводит…
Пропил все! Запродал душу,
И душу и тело:
Тело — палачу, а душу!..
Господи! на белом
Свете жить бы так хотелось…
Да учиться. Дети
С малых лет должны учиться,
Как нам жить на свете,
А не то придется туго!..
Я не знаю, друг мой, —
Сатана мне козни строил,
Взят я был недугом?
Иль меня толкнул на это
Черт, судьбина злая?
Так и до сих пор не знаю,
Ничего не знаю;
Знаю только, что был трезвый.
Уж тогда мне в глотку
Ни меды, мой сын, не лезли,
Ни вино, ни водка.
Так все это приключилось:
Мать, отец скончались,
Схоронили их чужие.
А я все скитаюсь.
Прячусь всюду, как Иуда.
Что людьми отринут
И навеки проклят богом, —
Дьявол меня двинул.
Чтобы я, подкравшись ночью,
Максимову хату
(Ведь его Максимом звали,
Вдовиного зятя)
Подпалил. Сгорела хата.
А душе проклятой
Не найти покоя! Друже
И единый брат мой,
Не сгорела, а осталась
И доныне тлеет.
И когда она дотлеет,
Когда свет покинет?
Бог весть.