Игорь Иртеньев - Повестка дна (сборник)

Я стал бы ослепительно красив,
Как бы сойдя с полотен Глазунова,
Слух обо мне прошел по всей Руси б
Туда-сюда и возвратился б снова,

Чтоб знали наизусть мои стихи
Те, кто букварь-то сроду не читали,
Чтобы меня хотели бы верхи,
Чтобы низы могли, хотя едва ли,

Чтобы контрольным поцелуем в лоб [4] –
Патриотичен, чист и благолепен –
Похожий на залупу З. Прилепин
Меня благословил, сходя во гроб.

Нет в мире правды, господа,
И счастья тоже нет,
И я жалею иногда
О том, что я поэт.

На что уж Бродский был кобель,
Куряка и алкаш,
Но получил свой Prix Nobel
Земеля бывший наш.

А тут не куришь и не пьешь,
Про баб забыл давно,
Но так без цацки и помрешь,
Как полное говно.

Когда женился я на Алле,
Моей теперешней жене,
Мне женщины в лицо плевали,
И вслед бросали камни мне,

И черной грязью поливали,
И двери мазали дерьмом,
Но подженился я на Алле,
Поскольку не блистал умом.

Я б и на них женился тоже,
Сжигаем половым огнем,
Но Алла всех была дороже
И дорожает с каждым днем.

Жизни прожитой по ходу
В суматохе мелких дел
К человеческому роду
Я заметно охладел.

Человек, увы, не птица,
Не даны ему крыла,
В чем мы можем убедиться,
Прыгнув на пол со стола.

Ладно б только не могли бы
Мы по воздуху летать,
Но и в море, словно рыбы,
Не умеем обитать.

Ибо там мы без скафандра
Смерть найдем себе на дне.
И гореть, как саламандра,
Нам не нравится в огне.

Потому что в этом мире,
Грош которому цена,
Из стихий числом четыре
Нам подходит лишь одна.

Да и с той, как ни обидно,
Скоро сверзимся стези.
А других пока не видно
В непосредственной близи.

Завалило снегом трассу,
Нет для транспорта пути,
Все труднее час от часу
Эту трассу разгрести.

Наш народ в бою не робок,
Телом бел и духом смел,
Но лекарство против пробок
Так найти и не сумел.

От Москвы до Ленинграда,
Что теперь Санкт-Петербург,
Несусветную преграду
Возвела погода вдруг.

Нет, не просто время года
И отрада для ума,
Но, скорее, враг народа
Наша матушка-зима.

А народу не до шуток:
Без воды и без еды,
Почитай, уж трое суток
Ни туды и не сюды.

Это ж срам на всю Европу,
Это ж полный караул!
– Эх, сюда бы дядю Степу, –
Кто-то жалобно вздохнул.

Вся надежда на Степана:
Наш Степан не подведет,
Даже если с дельтаплана
Ненароком упадет.

Он зиме ужо ввалил бы,
Он бы нас, убогих, спас,
Он бы мигом разрулил бы
Этот транспортный коллапс.

…Но сидит Степан Степанов
В белокаменном Кремле,
Полон замыслов и планов,
С тяжкой думой на челе.

За высокою стеною,
Самый близкий и родной,
Связь с великою страною
Ощущая всей спиной.

Гляжу – в стакане плещется вода.
Ну, думаю, опять землетрясение.
Куда бежать? И где искать спасения?
Ответа два – нигде и никуда.

Завесу тайны приоткрою:
Тому назад с полсотни лет
Я жил с Раисой, медсестрою.
В хорошем смысле. Как сосед

По необъятной коммуналке,
Набитой нищей голытьбой,
Где зачастую перепалки
Переходили в ближний бой.

Муж у Раисы был татарин
С неброским именем Ахмет,
Ахмета был элементарен
Психологический портрет.

Высокой страсти не имея
К сложению слогов в слова,
Он не читал Хемингуэя,
И до пяти считал едва.

Духовно крайне небогатый
Простой советский человек,
Ахмет был дворник и лопатой
В часы досуга чистил снег.

…Утехи наши были жалки,
А секс бесхитростен и сер,
Мы жили в нищей коммуналке
По имени СССР.

Мы жили наравне со всеми,
Хотя по разным адресам,
Друг с другом оттепели время,
Сверяя по ручным часам,

И до седых мудей дожили.
А те, кто померли давно,
Про них пусть песен не сложили,
Но сняли клевое кино.