Елена Яворская - Заскоки Пегаса (сборник)

И пляшет, пляшет… Просто стыд и срам!

Домой бредёт печально наша Глаша –

Видать, не пощадил ее Амур…

Ну, точно, – Глаша. Да уже не наша,

На ней теперь одёжка от кутюр.

А тётя Дуся замесила тесто,

Да жалко – пирогов не испекла.

Опять пришла не вовремя фиеста,

Пропало тесто. Горькие дела!

Ещё вчера, тверёзый и спортивный,

Примером всем был Вася, наш сосед.

Теперь вопит: «Я – гений креативный!

В натуре, я и пахарь, и поэт!»

Наш Барсик был с утра вполне нормальным,

Ловил мышей и лазал на сарай.

И как начнёт вдруг бабку крыть вербально –

Хоть в лес беги и водку забирай!

Наш Тузик был с утра собакой милой,

Был всех окрестных Тузиков добрей.

И вдруг как возомнит себя Годзиллой –

И рысью поскакал давить курей!

Небесному послушен алгоритму,

Гуляет Сивка-Бурка, волчья сыть…

…Мой друг поэт! Когда ты ищешь рифму,

Не забывай по-русски говорить!

Настроенье у меня сегодня праздное.

Рассказать вам на ночь сказку я не прочь

Про волшебницу, про Елену Ужасную,

Говорят, была она ёжкина дочь.

Каждый год, едва весна являлась ясная,

Вместе с птицами Горыныч прилетал.

Сказывают, был он змеюка опасная,

Сказывают, был мерзавец и нахал.

Сказывают, что не жрал он каши разные,

Жрал бифштекс, форель и черную икру,

Ублажали его девицы прекрасные,

В карты он летал играть к попу Петру.

Как-то учинить хотел он безобразное:

Девку умыкнуть и схавать пуд котлет…

Сел во двор.

Ну а там Елена Ужасная

Зелье мерзкое готовила в котле.

Сделал стойку Змей, как будто бык на красное,

Помычал, качнулся и в обморок – хлоп!

Лапы разбросал. А Елена Ужасная

Р-раз его в котёл – не бедокурил чтоб.

Так ушла в легенду скотина несчастная,

Чучело на въезде встречает гостей.

Трудится усердно Елена Ужасная –

Замордован ею недавно Кощей.

В небе зорька-заряница,

Ширь – докуда видит глаз,

Ни посёлка, ни криницы…

На дороге – след копытца.

– Дай, Алёнушка, напиться!..

…Что?! Какой ещё Пегас?!

Сказка – ложь, да не обман:

Стал поэтом наш Иван.

Сессия. Учебник на коленях.

Солнышко злорадствует в окне…

И – на почве переутомленья

Вдруг являться муза стала мне.

Где являться? – В спальне на балконе

(Чтобы сразу в комнату войти).

В чём она была? – В чём, в чём – в хитоне!

Молодая? – Лет так двадцати.

«Здравствуй! Можно, я у вас умоюсь?»

(Надо же: сама открыла кран!).

И, мгновенно в комнате освоясь,

Плюхнулась устало на диван.

«Ну, у вас сегодня и жарища!

Вот бы скинуть этот весь наряд…

Где у вас тут водоём почище?

Боги! Точно плечи обгорят…»

Ткнулась в шкаф: «Прости, примерить можно?»

Замерла в восторге над бельём.

На меня взглянула безнадёжно:

«Как же мы от моды отстаём!

Боги, боги! Ой, какая прелесть!

Гера с Афродитой упадут!

Можно, я пойду переоденусь?»

Я кивнула. Через пять минут

Вышла муза в топике и в шортах,

Навела попутно марафет

И, призвав Аида (или чёрта),

Устремилась в папин кабинет.

По второму слою красит глазки –

Дорвалась! Ну что поделать с ней?

И лукаво скорчила гримаску:

«Слушай, как у вас насчёт парней?

…Вот везёт! Полным-полно студентов!

Каждый третий вежлив и умён!

А у нас-то всех интеллигентов –

Старенький Гомер да Аполлон!

…Есть ли о любви литература?

Ой, не надо только про Сапфо!

Как у вас вообще… насчет амура?

Ладно, дай мне лучше «Спид-инфо»!»

«Знаешь, муз, давай-ка сменим тему:

Что мы о любви да о любви?

Ты меня уж лучше на поэму

Или хоть на повесть вдохнови!»

На меня уставилась понуро:

«Блин! И здесь покою не дадут…

Музы для развития культуры,

Между прочим, ходят в институт!

В нём вообще от снобов нет спасенья,

Всяк поизмываться норовит!

То Гомер долдонит «Одиссею»,

То Медеей стонет Эврипид!

Плинием и Лонгом загрузили,

В сессию и вовсе нет житья!

И под зорким оком Мнемозины

Чахнет юность пылкая моя!»

«Муз, не плачь, ну хватит, ну чего ты…»

«Всех, к Аиду, переколочу!

Может, у меня свои заботы,

Может, личной жизни я хочу!

Может, у меня своя дорога!

Ты не бойся, я не пропаду!

Вот еще помучаюсь немного

И в Союз писателей уйду!»

«Вот тогда и будешь горько плакать…