Елена Яворская - Заскоки Пегаса (сборник)

Шабаш на Лысой горе, перестав быть сугубо официальным мероприятием, понемногу превращается в домашнюю пьянку с выяснением отношений.

Я могу путаться в последовательности, я ж не архивист. Однако же ведаю, как у одной старушки в материалистические пятидесятые произошла судьбоносная встреча с непознанным.

Жила себе бабуся… Ой, я чуть было не добавила механически: «никого не трогала». Жила бабуся в коммуналке… видимо не один год, потому как мимикрировала в полной мере. И всем, кого судьба наказала сосуществованием с ней, приходилось ох как несладко. Однако же в один прекрасный день… Да что я говорю, не день это был, а поздний вечер, настолько поздний, что бодрствовали только бабуся и тараканы…

Впрочем, обо всём по порядку. За несколько месяцев до знаменательного для бабуси вечера в коммуналку вселилась очень приличная молодая семья: старший лейтенант-связист с женой – работником культуры и двумя малышами, мальчиком и девочкой. Молодые они, ясное дело, глупые, нуждаются в руководстве и наставлениях. Есть где разгуляться. Вдобавок – с высшим образованием, то есть ой какие воспитанные и можно (нужно!) учить их уму-разуму, не рискуя нарваться на грубость. И бабуся развернулась во всю широту души. А ежели у русской бабы душа развернулась, то, как известно, скатать эту самую душу и прибрать в пыльный шкафчик до лучших времён – задача, которая по плечу разве что сильномогучему богатырю. Или… Ну да я опять забегаю вперёд.

Итак, однажды поздним вечером вышла бабуся в кухню. Чайку попить. Ну и, само собой, соседские кастрюли проинспектировать, дабы было чем молодую хозяйку уесть. Не успела бабуся зажечь свет, как откуда-то из самого тёмного угла вынырнуло Нечто Белое. И двинулось на бабусю. Бабуся попятилась. Вряд ли она была столь же внушаема, как её обсмотревшиеся телевизора потомки, но… лицо у Нечто было выразительное до жути. В самом прямом и примитивном смысле слова. И, что самое страшное, Нечто СВЕТИЛОСЬ!

Как говорится в подобных случаях, описать дальнейшее моё перо не в силах. Отдышалась бабуля только в своей комнате. Не берусь раскладывать по полочкам, какие там биохимические процессы протекали в мозгу несчастной старушки в последующие несколько часов, но утро она встретила переродившейся. Очевидцы утверждают: милейшая оказалась старушенция. Правда, с той поры завелась у неё одна странность, которая, вне всякого сомнения, порадовала бы современных диетологов: по ночам бабуся ничего не кушала. А если уж возникала необходимость пройти в потемках до кухни и обратно, стучалась в дверь к соседям и тянула просительно:

– Витечка-а, проводи меня до кухни, а то я вижу ж плохо, ещё завалюся где-нить…

Не факт, что я поверила бы в эту историю. Однако ж поверила. По двум причинам. Во-первых, услыхала я ее за чаем от своей учительницы и доброй подруги (именно подруги, несмотря на то, что была она на тот момент всего лишь втрое старше меня), режиссера и просто замечательного человека. Во-вторых, я сама видела (она показывала, ага), какие чудеса можно творить с помощью театрального грима и обычных карманных фонариков. А в-третьих… в-третьих – кто его знает, на какие шутки способно наше воображение. Оно же – непознанное. А может, и вовсе – непознаваемое.

…Серьёзные ёжики бегали босенько,

бессонные символы чести и долга.

Искали, таскали для будущей осени

топазы, рубины, воздев на иголки…

Опять мне приснились бессонные ёжики.

Над пыльным листком я застыла скукоженно:

ну где бы красивым словечком разжиться?

Топазы рассеять по серой странице,

рубины рассыпать без меры и счёта!

За ними готова идти и ползти,

я ставлю на красное, ставлю на жёлтое,

должно ведь когда-то и мне повезти!..

Но знаю: одни только жёлуди

найдутся.

Да ну их, походы!

Уныло сижу я над полным корытцем,

сижу и вздыхаю: ах, боже мой,

хочу быть не свинкой, а ёжиком!

Дружище! Что я слышу?! Что ты видишь?!

Неладно что-то в средней полосе!

Крестьянки бойко говорят на идиш,

В ответ парле крестьяне ву франсе.

Они давно не пашут и не сеют,

К чему такой трансцендентальный стресс?

С утра бухну́т – и бойко фарисеют,

А если кто с косой – попутал бес!

Почистив щеткой карму спозаранку,

Сверяя жизнь по первым петухам,

На луг выходит Марьюшка-вакханка,