Борис Габрилович: Стихи

а я, безглазый, лепетал,
уткнувшись кулаками в Землю,
что наступила слепота,
пока не понял, что
прозренье.

Что-то режет глаза…
тяжело голове…
боль на сердце — непостижимая…

Перережу
колючую проволку
вен
и сбегу
из концлагеря
жизни!

Гранит, тяжелый как блокада,
хранит бессмертные черты.
рассвет
течет
сквозь
облака,
как кровь сквозь свежие бинты.

В глазах — застывшая гранитно
широкая, как скулы, боль.
О, объясни мне:
где граница
между сегодня и — тобой?!

У глаз моих — твои отеки,
бессонных месяцев штрихи.
Я шел во все твои атаки —
как ты вошел в мои стихи.

не может быть, что я живу!
Я шел, я падал, оставался
лежать щекой на автомате,
цепляя пальцами траву.

а ветер выл, как волк, истошно
над белым трупом января,
и стыла взрыва пятерня
на красном небе, как пощечина,

и пули пели пыльно, тонко,
и горизонт горел, горел,
а я стонал в горящем танке,
в подбитом самолете тлел…

не может быть, что ты разбился
на вираже,
на болевом,
не может быть, что я родился
уже потом,
уже потом.

О, запах гари на гортани!
О, вечный памятник — Огонь,
как будто это
нам протянута
твоя горящая ладонь,

как будто памятью бессонной
победам, ранам и боям
скатилось раскаленносолнце
к твоим разбитым сапогам!

К твоим гранитным сапогам…

нужна
нужна
нужна
т ынужна мне
нужна
нужна
нужна
нужна
нужна
нужна

Когда-нибудь тебе приснится
вот этот самый новый год…

О, как ты распахнешь ресницы,
почувствовав холодный пот,
привстанешь нервно на подушках,
не понимая, что к чему,
дрожа губами малодушно,
уставишься в ночную тьму,
и тронув мужа в майке розовой
за волосатое плечо,
ты скажешь голосом неровным:
мне стало сниться черте что,
какая-то чужая комната,
чужие тени на стене,
окурки в пепельнице комкая,
он наклоняется ко мне,
и смотрит, шутит, обижается,
и мы друг другу говорим,
настолько лживы обещания,
что даже можно верить им,
а полночь подступала маятно,
она пробила и зажглась,
и слезы закачались маятниками
под синим циферблатом глаз,
его лицо, как тень от тени,
дрожащим лезвием антенны
блестит, а дальше снежной пеной
заносит двери и ступени…

Муж посочувствует: не спится.
Он отвернется и уснет.

Когда-нибудь тебе приснится
вот этот самый Новый год.

Он все-таки возник, троллейбус,
в квартале сером и пустом,

когда я размышлял, колеблясь,
не лучше ли пойти пешком.
Ругал я транспорт и судьбу.
Меня сомненья одолели:
троллейбус этот, в самом деле,
существовал
когда-нибудь?
А он по своему маршруту
пришел, покачиваясь чуть…
И я подумал в ту минуту:
вот так бы мне когда-нибудь
дойти до вас, как кровь по венам,
как боль по лезвию ножа,
когда в меня
не станут верить,
когда меня
устанут ждать!

**************************
**************************
**************************
**************************
**************************

ты все-таки прошла как дождь
не задевающийладош

оставив на щеках следы
неровные следы воды

я дома места не найду
по лужам высохшим пойду
и увидав игру лучей
на лицах маленьких детей
на их песочницах, совках
и крохотных грузовиках

вдруг так отчетливо поймешь
что ты прошла
прошла как дождь

о даймне не сфальшивить Боже
когда пишу я о любви
писать стихи об этом
то же
что шапкой бабочку ловить

конечноможно попытаться
погоня эта без конца
но что останется? на пальцах
пыльца

а можно по траве не шастать
раз шанс удачи так уж мал
прижать к груди пустую шапку
и убедить себя
поймал!

но совесть будет жечь и мучать
и оправданиям простым
как ты ни придавай дремучесть
опять придет на смену стыд

так от стыда горит звезда
за свой обман падучей полночью
она-то знает
никогда
ничье желанье не исполнится