Борис Слуцкий - Стихи (3)

Борис Абрамович Слуцкий

- Баллада о догматике - Баня - Бесплатная снежная баба - Бог - В углу - Внешность мышления - Воссоздать сумею ли, смогу... - Все ее хвалили, возносили... - Всем лозунгам я верил до конца... - Голос друга - Госпиталь - Длинные разговоры - Звонки - Золотую тишину Вселенной... - Из нагана - История над нами пролилась... - Кельнская яма - Лошади в океане - Молчаливый вой - Нам черное солнце светило... - Нарушались правила драки... - Натягивать не станем удила - Нелюдские гласы басов... - Немка - Ничего! - Новые слова - О прямом взгляде - Обучение ночью - Оказывается, война... - Определю, едва взгляну... - Оставили бы в покое... - Отъезд - Песня (Ползет обрубок по асфальту...) - Писаря - Под этим небом серым... - Полюс - Посад - Последнею усталостью устав... - Про евреев - Прозаики - Разные измерения - Руку притянув к бедру... - Русский спор - Счастье - это круг. И человек... - Терпенье - Трибуна - У каждого были причины свои... - Фунт хлеба - Хозяин - Человечеству любо храбриться... - Я был плохой приметой... - Я судил людей и знаю точно...

ГОЛОС ДРУГА Памяти поэта Михаила Кульчицкого

Давайте после драки Помашем кулаками, Не только пиво-раки Мы ели и лакали, Нет, назначались сроки, Готовились бои, Готовились в пророки Товарищи мои.

Сейчас все это странно, Звучит все это глупо. В пяти соседних странах Зарыты наши трупы. И мрамор лейтенантов Фанерный монумент Венчанье тех талантов, Развязка тех легенд.

За наши судьбы (личные), За нашу славу (общую), За ту строку отличную, Что мы искали ощупью, За то, что не испортили Ни песню мы, ни стих, Давайте выпьем, мертвые, За здравие живых! Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов. Минск, "Вышэйшая школа", 1982.

* * * Нам черное солнце светило, нас жгло, опаляло оно, сжигая иные светила, сияя на небе - одно.

О, черного солнца сиянье, зиянье его в облаках! О, долгие годы стоянья на сомкнутых каблуках!

И вот - потемнели блондины. И вот - почернели снега. И билась о черные льдины чернейшего цвета пурга.

И черной фатою невесты окутывались тогда, когда приходили не вести, а в черной каемке беда.

А темный, а белый, а серый казались оттенками тьмы, которую полною мерой мы видели, слышали мы.

Мы ее ощужали. Мы ее осязали. Ели вместе со щами. Выплакивали со слезами. Борис Слуцкий. Судьба. Стихи разных лет. Москва, "Современник", 1990.

ОТЬЕЗД Уезжающие - уезжают, провожающие - провожают, и одни, совсем одни остаются потом они.

Только рявкнет гудок паровозный, реактивный взревет самолет одиночество холод грозный превращает в снег и в лед.

Превращает в мрак и в стужу, в феврали, январи, декабри. Это все случается тут же, на перроне - гляди, смотри.

И становится слово прочерком. И становится тишью - звень. И становятся люди - почерком в редких письмах в табельный день. Борис Слуцкий. Судьба. Стихи разных лет. Москва, "Современник", 1990.

МОЛЧАЛИВЫЙ ВОЙ Закончена охота на волков, но волки не закончили охоты. Им рисковать покуда неохота, но есть еще немало уголков, где у самой истории в тени на волчьем солнце греются волчата. Тихонько тренируются они, и волк волчице молвит:- Ну и чада!В статистике все волчье - до нуля доведено. Истреблено все волчье. Но есть еще обширные поля, чащобы есть, где волки воют. Молча. Борис Слуцкий. Судьба. Стихи разных лет. Москва, "Современник", 1990.

* * * Все ее хвалили, возносили, на руках носили, а жалеть ее считалось стыдно, дерзко и обидно. Для меня она была дивизией в полном окружении, молча продолжающей сражение. Для меня она была дорогой, по которой танки рвутся к счастью, раздирая грудь ее на части. Очередь стоит у сельской почты длинная - без краю и межей. Это - бабы получают то, что за убитых следует мужей. Одинокая, словно труба на подворье, что д 1000 отла сгорело, руки отвердели от труда, голодуха изнурила тело. Вот она - с тремя полсотнями. Больше нету. Остальное - отняли. Остальное забрала судьба. Борис Слуцкий. Судьба. Стихи разных лет. Москва, "Современник", 1990.

* * * Я был плохой приметой, я был травой примятой, я белой был вороной, я воблой был вареной. Я был кольцом на пне, я был лицом в окне на сотом этаже... Всем этим был уже.

А чем теперь мне стать бы? Почтенным генералом, зовомым на все свадьбы? Учебным минералом, положенным в музее под толстое стекло на радость ротозею, ценителю назло?

Подстрочным примечаньем? Привычкою порочной? Отчаяньем? Молчаньем? Нет, просто - строчкой точной, не знающей покоя, волнующей строкою, и словом, оборотом, исполенным огня, излюбленным народом, забывшим про меня... Борис Слуцкий. Стихи разных лет. Из неизданного. Москва: Советский писатель, 1988.