Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад

28. Я был в краю, где смолкнул свет лучей, [117]
Где воздух воет, как в час бури море,
Когда сразятся ветры средь зыбей.

31. Подземный вихрь, бушуя на просторе,
С толпою душ кружится в царстве мглы:
Разя, вращая, умножает горе.

34. Когда ж примчит к окраине скалы, [118]
Со всех сторон тут плач и стон и крики,
На промысел божественный хулы.

37. И я узнал, что казни столь великой
Обречены плотские те слепцы,
Что разум свой затмили страстью дикой. [119]

40. И как густой станицею скворцы
Летят, когда зимы приходит время:
Так буйный ветр несет во все концы,

43. Туда, сюда, вниз, к верху, злое племя;
Найти покой надежды все прошли,
Не облегчается страданий бремя!

46. И как, крича печально, журавли
Несутся в небе длинною чертою:
Так поднята тем ветром от земли

49. Толпа теней и нет конца их вою. —
И я спросил: «Какой ужасный грех
Казнится здесь под темнотой ночною»?

52. И мне учитель: «Первая из тех, [120]
О коих ты желаешь знать, когда-то
Владычица земных наречий всех, —

55. Так сладострастием была объята,
Что, скрыть желая срам свой от граждан,
Решилась быть потворницей разврата,

58. Семирамиду видишь сквозь туман; [121]
Наследовав от Нина силу власти,
Царила там, где злобствует султан. [122]

61. Другая грудь пронзила в дикой страсти,
Сихею данный позабыв обет;
С ней Клеопатра, жертва сладострастий.»

64. Елена здесь, причина стольких бед;
Здесь тот Ахилл, воитель быстроногий, [123]
Что был сражен любовью средь побед;

67. Здесь и Парис, здесь и Тристан, и много [124]
Мне указал и назвал он теней,
Низвергнутых в сей мир любовью строгой.

70. Пока мой вождь мне исчислял царей
И рыцарей и дев, мне стало больно
И обморок мрачил мне свет очей.

73. «Поэт», я начал, «мысль моя невольно
Устремлена к чете, парящей там, [125]
С которой вихрь так мчится произвольно.»

76. И он: «Дождись, когда примчатся к нам:
Тогда моли любовью, их ведущей, —
И прилетят они к твоим мольбам. —

79. Как скоро к нам принес их ветр ревущий,
Я поднял глас: «Не скрой своей тоски,
Чета теней, коль то велит Всесущий!»

82. Как, на призыв желанья, голубки
Летят к гнезду на сладостное лоно,
Простерши крылья, нежны и легки:

85. Так, разлучась с толпою, где Дидона, [126]
Сквозь мрак тлетворный к нам примчались вновь:
Так силен зов сердечного был стона!

88. «О существо, постигшее любовь!
О ты, который здесь во тьме кромешной
Увидел нас, проливших в мире кровь!

91. Когда б Господь внимал молитве грешной,
Молили б мы послать тебе покой
За грусть о нашей скорби неутешной.

94. Что скажешь нам? что хочешь знать? открой:
Все выскажем и выслушаем вскоре, [127]
Пока замолк на время ветра вой.

97. Лежит страна, где я жила на горе,
У взморья, там, где мира колыбель
Находит По со спутниками в море. [128]

100. Любовь, сердец прекрасных связь и цель,
Моей красой его обворожила
И я, лишась ее, грущу досель.

103. Любовь, любимому любить судила
И так меня с ним страстью увлекла,
Что, видишь, я и здесь не разлюбила.

106. Любовь к одной нас смерти привела;
Того, кем мы убиты, ждут в Ка и не! [129]»
Так нам одна из двух теней рекла.

109. Склонив чело, внимал я о причине.
Мучений их, не подымал главы,
Пока мой вождь: «О чем ты мыслишь ныне? [130]»

112. И, дав ответ, я продолжал: «Увы!
Как много сладких дум, какие грезы
Их низвели в мученьям сей толпы?»

115. И к ним потом: «Твоей судьбы угрозы
И горестный, Франческа, твой рассказ
В очах рождает состраданья слезы.

118. Но объясни: томлений в сладкий час
Чрез что и как неясные влеченья
Уразуметь страсть научила вас?»

121. И мне она: «Нет большего мученья,
Как о поре счастливой вспоминать [131]
В несчастии: твой вождь того же мненья.

124. Ты хочешь страсти первый корень знать?
Скажу, как тот, который весть печали
И говорит и должен сам рыдать.

127. Однажды мы, в миг счастья, читали,
Как Ланчелот в безумии любил: [132]
Опасности быть вместе мы не знали.