Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад

25. Нигде я не был в сонме столь великом!
Здесь, с двух сторон, всем суждено вращать
Пред грудью камни с воплем, с страшным криком,

28. Сшибаются два строя и опять
Катят назад, крича друг другу с гневом:
«За чем бурлить?» – «А для чего держать? [161]» —

31. Так с двух концов – на правом и на левом —
По кругу мрачному, подъемля стон,
Вращаются с презрительным напевом.

34. И каждый, путь свершивши, принужден.
Катить назад полкругом в бой злословный. [162]
И я, до сердца скорбью потрясен,

37. Спросил: «Мой вождь, кто этот род виновный?
Скажи мне: те постриженцы кругом,
Что слева, все ли из семьи духовной?»

40. И вождь в ответ: «Все, все они умом
В их прежней жизни столько были слепы,
Что никогда не знали мер ни в чем.

43. О том ясней твердит их вой свирепый,
Лишь с двух сторон сойдутся там вдали,
Где их грехи рождают спор нелепый.

46. Здесь кардиналы, папы здесь в пыли, —
Духовный клир с печатью постриженья:
Все в скупости безмерной жизнь вели. [163]» —

49. – «Мой вождь,» спросил я с чувством омерзенья,
Могу ли я узнать хоть одного
В сей сволочи, вращающей каменья?» —

52. А он: «Мечта пустая! до того
Их всех затмил мрак жизни их постылый,
Что ты узнать не можешь никого. [164]

55. На вечный спор направлены их силы:
Те без волос, а эти, сжав кулак,
В великий день восстанут из могилы. [165]

58. Здесь, обратив свет лучший в вечный мрак, [166]
Они теперь идут стеной на стену. —
И кто ж поймет смысл их безумных драк?

61. Вот здесь, мой сын, вполне познай измену
Даров, Фортуне вверенных судьбой,
Которым смертный дал такую цену.

64. Когда б собрать все злато под луной,
То и оно не даст пребыть в покое
Из этих душ усталых ни одной!»

67. – «Учитель,» я спросил, «но что ж такое
Фортуна, если у нее в когтях,
Как намекнул ты, благо все земное? [167]» —

70. А он: «В каком невежестве, впотьмах,
Безумные, ваш род досель блуждает? [168]
Храни ж мое учение в устах.

73. Тот, Чья премудрость миром управляет,
Создавши небо, дал ему вождей,
Да каждой части каждая сияет,

76. Распределяя равный свет лучей.
Так и земному блеску от начала
Он дал вождя, владычицу вещей,

79. Чтоб в род и род, из крови в кров меняла
Блеск суетный земного бытия
И ваше знание в ничто вменила.

82. За тем одним сей грозный судия
Готовит честь, другим позор, тревоги,
Скрываяся как под травой змея.

85. Ваш разум ей не пресечет дороги:
Она провидит, правит, судит свет, [169]
Как сферами другие правят боги. [170]

88. В ее пременах перемежки нет;
Необходимость бег ей ускоряет,
За счастьем горе посылая вслед.

91. . . . . . . .
. . . . . . . .
. . . . . . . .

94. Она ж не внемлет жалобам людским:
Блаженная, как первые творенья, [171]
Вращает в славе шар о м роковым. [172] —

97. Теперь сойдем в круг б о льшого мученья?
Хор звезд, всходивших в час, как мы пошли, [173]
Склоняется: пойдем без замедленья.» —

100. Мы пересекли этот круг и шли [174]
К другому брегу, где поток тлетворный
Бежал, кипя и роя грудь земли

103. Волною больше мутною, чем черной,
И, по теченью мертвого ручья,
С трудом мы вниз сошли дорогой горной.

106. В болото, Стикс, вливалася струя
Печальных вод, свергавшихся с стремнины
В зловредные и мрачные края.

109. И я, взглянув на грязные пучины,
Увидел в них несметные полки
Теней нагих и гневных от кручины.

112. Ногами, грудью, головой с тоски
Они дрались, не только что руками,
Зубами грызли плоть в куски, в куски.

115. И вождь: «Мой сын, стоишь ты пред тенями,
Которых гнев привел в такой раздор,
И верь ты мне, что даже под волнами

118. Вздыхает их неистовый собор
И пузыри вздувает в сей трясине,
Как зришь везде, куда направишь взор.

121. Прислушайся, как вопят в адской тине; [175]
«Мы были злы в веселой жизни той,
«Тая в себе дым медленный, и ныне

124. «Томимся здесь под тиною густой!»
Так в их гортанях клокотали клики,
Захлебываясь черною водой. —

127. Меж озером и брегом круг великий
Мы описали, с горестью сердец
Смотря на грешных, издававших крики,