Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад

В подлин.: а si pungenti salse. Sадыа (от sal, salsus) значит рассол, щелок; но Salse называлось также узкое, дикое ущелье в 3 милях от Болоньи, куда бросали трупы самоубийц, злодеев и умерших без покаяния. Строкки. По другим, так называлась улица в Болонье, где секли преступников.

Тени говорят хрипло (Ада І, 63 et pas.); живые, как Данте, звонко.

Болонья лежит между двух рек, бегущих с Апеннинских гор и впадающих в По: Савена и Репо. Sipa на болонском наречии есть утвердительная частица вместо si и здесь приведена, чтобы выразить услужливость этого рода грешников. Смысл тот: в этом рве гораздо более Болонцев, нежели сколько вмещает их теперь целый город.

Бенвенуто да Имола, говоря о Болонцах, изображает их людьми придворными (curiales, courtois), от природы кроткого характера; он говорит, что жители Болоньи из всех Италианцев самые гостеприимные и приветливые для чужеземцев, не столько скупые, сколько расточительные и весьма склонные к удовольствиям. При этом он замечает, что Данте, учившийся в болонском университете, вероятно и сам имел случай убедиться в этом. Филалетес.

Область вечного суда, т. е. седьмой круг насилователей.

До сих пор поэты шли по боковой плотине или стене рва, а потому могли видеть в лице только один из строев грешников, именно тот, который бежал им на встречу; другой же видели они только взад. Теперь они всходят на утес, перекинутый в виде моста через ров, и отсюда могут смотреть прямо в лицо обоим строям, смотря потому, куда направят взор: на право, или на лево.

Стоя на мосту, они оборачиваются на право и смотрят, прямо в лице обольстителям, на встречу которым, не без значения, бежит первый строй грешников: между ними та же противоположность, какая между скупыми и расточителями (Ада VII, 25 и д.). Копишь.

Язон, предводитель Аргонавтов, прибыл на остров Лемнос незадолго перед тем, как тамошние женщины умертвили в одну ночь всех мужчин; только Изифила, обманув подруг своих, спасла жизнь своему отцу царю Феанту. Аргонавты пробыли два года на Лемносе; в течении этого времени Язон обольстил Изифилу и потом, увлекаемый главною целью похода, оставил ее. В Колхиде он прельстил царскую дочь Медею и с ее помощью завладел руном; но вскоре изменил и ей, женившись на дочери Креона.

В подлин.: е di color, ch'n se assanna. Assanare, глагол, составленный из sanne или zanne, клыки, как бы оклыкать, живописно рисует форму этого рва, скалы которого торчат как клыки адского чудовища.

Во втором рве казнятся льстецы и прелестницы. Как презрителен в глазах поэта этот порок, видно из той казни, которую он присудил ему. Штрекфусс.

Льстецы никому не вредны, но унизили самих себя, потому и поднимают на себя руки. Копишь.

Не без причины ров этот необыкновенно глубок; глубина его означает страшное падение человеческой натуры в лице льстецов; глубокое значение имеет и то, что низость лести можно видеть только тогда, когда смотрим на нее прямо сверху. Копишь.

Алессио Интерминеи, из фамилии Каструччио Кастракани, глава луккских Гибеллинов и Белых, изгнанный со всею своею партиею в 1301 г. Он ни слова не мог сказать без лести: omnes unguebat, omnes linguebat, etiam velissimos et mercenarios. Бенвенуто да Имола.

В подлин.: baltendosi la zucca, ударив по тыкве – намек на водяную сладкоречивость льстецов.

Таида, возлюбленная Тразона в Теренциевой комедии: Эвнух. Разговор, здесь приведенный, происходил собственно не между Таидою и Тразоном, но между последним и Гнатоном, через которого Тразон послал в подарок Таиде прекрасную невольницу. «Magnas vero agere gratias Thais milii?» спрашивает Тразон; «inguentes,» отвечает Гнатон, – Здесь поэт приводит вымышленное лицо, так же точно, как он употребляет мифологические, баснословные лица и существа, ибо заботится не столько об исторической их верности, сколько о воплощении своих глубоких идей в одежду, по возможности близкую к натуре. Каннегиссер.

О Симони волхве сказано, Actus Apostoi. VIII, 18–20: «Cum vidisset autem Simon, quia per impositionem manus Apobtolorum daretur Spiritus sanctus, obtulit eis pecuniam, dicens: Dateetmihi hanc potesfatem, ut cuicumque imposuero manus, accipiat Spiritum sauctum. Petrus autem dixit ad eum: Pecunia tua tecum sit in perditionem, quoniam donum Dei existimasti pecunia possideri.» По имени этого Симона, всякое приобретение и раздача должностей духовных за деньги названы симониею – грех, наказуемый в третьем рве. Казнь состоит в том, что грешники погружены головами в узкие дыры так, что только ноги их до икр торчат снаружи; подошвы же ног горят пламенем, скользящим по ним взад и вперед. Для пап-симонистов предназначена особая дыра, и грешники, в ней заключенные, наказуются сильнее прочих; в этой дыре всегда погружен только один грешник, который и остается в ней до тех пор, пока не придет на смену другой, виновный в том же (см. 76–78): тогда предшественник погружается на дно могилы. «Божественный свет чистого учения, теперь, в пробудившейся совести грешников, в чувственном образе пламени пробегает взад и вперед по подошвам их ног; тогда как сами грешники только теперь начинают сознавать, как глубоко они пали, прилепившись к земному всем существом своим. Она знают, что их падение с каждою минутой все будет глубже и глубже: на совести предшественников грех последователей тяготеет все более и более, ибо одно злоупотребление неминуемо влечет за собою и другие.» Копишь.