Джон Элиот - Сверхдостижения. Работая меньше, добивайтесь большего

«Не упускать ни одной подачи» – вот чему всем нам надо поучиться у Роуза. Он великий мастер концентрироваться. Что бы ни происходило в его жизни, какие бы беды на него ни обрушивались, на поле он был так сосредоточен на игре, что все остальное переставало существовать. Каждый питч Роуз готовился отбить так, словно это единственный в его жизни питч, его звездный час «здесь и сейчас», и другого никогда не было и не будет. Роуз нацеливал взгляд на питчера, зорко карауля малейшее его движение, и время останавливалось, и весь мир переставал существовать, и он оставался наедине с питчером, который изготовился для подачи.

Был случай в 1979 г., когда в раздевалку к Роузу проскользнул какой-то человек и, прежде чем Пит успел спросить, кто он и что ему надо, сунул ему в руки документы и сообщил, что его супруга возбудила дело о разводе. Для него это было неожиданностью. Но Роуз, не читая, запер бумаги в свой шкафчик и поспешил на поле. Согласитесь, трудно сосредоточиться на игре, когда за минуту до старта получаешь такой удар под дых, но Роуз играл с обычным блеском. Товарищи по команде только удивлялись его железным нервам – это был первый сезон Роуза в новой команде, и неприятности так и преследовали его. Помимо развода на него свалилось еще несколько исков об отцовстве. «Нормального» игрока все это выбило бы из колеи, но не таков был Пит Роуз! «Я понял, что в любом случае придется судиться, так не лучше ли взять четыре подачи, чем прохлопать их, ведь от развода-то все равно никуда не денешься».

В этом весь Роуз. Игра для него – не просто работа, за которую ему платят, а образ жизни, вечный бой с питчером. Он досконально изучил манеру подачи каждого питчера, и по его малейшим движениям безошибочно угадывал, какого удара ждать. Если Роузу случалось отбить неудачно, он «отключался» и мысленно корректировал свою стратегию, но к следующему питчу снова был «включен в настоящее» и настроен на следующего питчера, готовый отразить его удар. Игру Роуз воспринимал как серию одиночных, никак не связанных между собой эпизодов, каждый из которых требует выложиться по полной. Самопогружение в состояние полной концентрации – феномен универсальный для любой профессии. Стоило мне в беседах со студентами-медиками заикнуться об этой способности Пита Роуза, как они мгновенно понимали, о чем речь, и со знанием дела рассказывали, каким образом сами научились концентрироваться.

Хорошо рассуждать о «погружении в настоящее» и концентрации внимания, когда это касается спортсменов; их неудачи по большому счету не такая уж и трагедия. Но что, если на чаше весов – жизнь пациента, а вы хирург и от вас одного зависит, оборвется она или нет? Как бы вы себя ощущали? Тут полезно обратиться к случаю, который произошел с Куртом Трибблом, ныне известным кардиохирургом, в самом начале его самостоятельной практики.

Еще студентом Курт демонстрировал блестящие способности и прилежание в учебе, лучшие кардиохирурги медицинского факультета Университета штата Вирджиния с радостью передавали ему свои знания и опыт. Он с отличием окончил ординатуру и был зачислен в штат факультета. Теперь Курт не мог рассчитывать на помощь старших коллег, напротив, он сам выступал в роли куратора, но как самый молодой среди профессуры получил под свое начало студентов младших курсов и медперсонал низшей квалификации. К тому же Курта определили в старое здание факультетской больницы, где оборудование и условия были не из лучших.

Стоит ли говорить, что перед первой самостоятельной операцией Курт страшно волновался. Но волнение намного усилилось, когда он узнал, что после процедуры предоперационной подготовки его первый пациент находится в критическом состоянии: кровяное давление неудержимо падает, и он практически умирает. «У него был сердечный приступ, и каждую секунду мы рисковали его потерять», – рассказывал Курт, которому воспоминания о том случае намертво врезались в память.

Время поджимало, и Курт срочно пошел мыться перед операцией. Он еще подумал тогда, что должен во что бы то ни стало спасти пациента. На пороге операционной кто-то из бригады кардиохирургов тронул его за рукав: «Между прочим, это наш бывший мэр, и там, за воротами, уже целая толпа журналистов. Они хотят знать, как все пройдет, и после операции явятся по твою душу». От известия, что у него на столе такая известная персона, волнение Курта и вовсе зашкалило. Тем более что времени на то, чтобы продумать план операции, не осталось, надо было срочно спасать пациента. В это мгновение он вдруг осознал, что если не возьмет себя в руки, то просто не сможет оперировать. И Курт принял очень важное для себя решение – положиться на свое мастерство и чутье хирурга, а там будь что будет. Он запретил себе думать о том, что случится, если операция закончится неудачно. И волнение улеглось. Курт взял скальпель и склонился над столом. Его движения были уверенны, точны и скупы, а руки, казалось, сами делали то, чему научились за годы учебы. Операция закончилась успешно, Курт вытащил бывшего мэра города с того света, и его жизнь была вне опасности.