Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

• Уровень структуры социальных ролей лежит в основании неорганизованного коллективного поведения. Социальные роли содержат образцы возможного поведения в рамках той или иной социальной общности, которыми пользуются индивиды или группы индивидов для достижения социальных целей [523]. В рамках различных социальных организаций происходят постоянные ролевые конфликты между индивидами, группами, коллективами; возможно совпадение двух или более ролей в одном субъекте, что приводит к конфликтам в самом человеке (например, роли судьи, родителя, члена той или иной этнической, религиозной, корпоративной общности могут по-разному ориентировать человека в конкретной жизненной ситуации и спровоцировать внутриролевой конфликт) [524].

• Уровень коллективных настроений охватывает собою сферу индивидуальной и коллективной психологии, где зарождаются и развиваются определенные типы поведения, образуются символы, знаки, нормы. Коллективные настроения складываются в результате воздействия событий глобального масштаба, таких как войны, революции, кризисы и т. п., под влиянием которых в коллективной психологии образуются социальные конфигурации, или гештальты. Эти гештальты формируют менталитет, предпочтения и тенденции коллективной психологии, образуют те сферы, где проявляются социальные символы, принимаются или отвергаются определенные ценности [525]. Коллективные настроения побуждают индивидов и коллективы действовать в определенном направлении, принимать на себя роли, руководствоваться символами, ценностями.

• Находящиеся на следующем уровне социальные символы выражают знаковую информацию, содержащую «призыв» к участию в общественной жизни. Они связывают различные уровни социальной действительности, заполняют собой разрывы между сферами и элементами общественной жизни. Социальные символы существуют одновременно в разных сферах: интеллектуальной, мистической, эмоциональной и т. п., и передают заложенное в них содержание участникам общественных отношений. Гурвич не считает социальные символы основой коммуникации; они являются лишь способами передачи и хранения информации, но не первичным ее источником, который мыслитель находит в более глубинных слоях. По мнению ученого, подтверждением этого тезиса служит пример конфликта интерпретации символов, в том числе и языковых, говорящий о неадекватности передачи символами тех значений, которые имеют более глубокие основы.

• На уровне коллективного творчества находит выражение свобода как основной принцип социального развития. Гурвич утверждает, что не всегда признаком коллективного, социального является их предсказуемость, регулярность [526]. Существуют периоды социальной жизни, когда вследствие революций, войн, катаклизмов исчезают старые социальные структуры, а новые только зарождаются: общество не организовано и не структурировано. В такие периоды креативное коллективное поведение начинает играть ключевую роль, постепенно упорядочивает социальную жизнь, образует социальные структуры.

• Составляющие еще один уровень коллективные идеи и ценности лежат в основании всех вышеназванных уровней социальной действительности. Здесь Гурвич исходит из веберовской предпосылки наличия смысла в различных проявлениях общественной жизни и из тезиса Дюркгейма о структурирующей роли коллективного сознания. Религиозные обряды, юридические процедуры и т. п. не являются чем-то случайным, бессодержательным – за ними исследователь интуитивно угадывает некий смысл, воспринимает ценности и идеи [527]. Идеи и ценности на время как бы задерживают спонтанный процесс социального творчества, служат противовесом неопределенности предыдущего уровня [528].

• Уровень коллективного сознания в классификации Гурвича является последним из уровней социальной действительности, без которого другие уровни не могли бы существовать. Это – непосредственное, сопряженное во времени и спонтанное переживание единства всеми членами социального целого. Интенсивность проявлений коллективного сознания дифференцируется в зависимости от социально-исторической ситуации; индикатор такой интенсивности мыслитель видит в степени открытости сознаний. Таковы, например, высшие проявления национального единства, когда под влиянием общей опасности или осознания общей победы люди переживают события вместе без посредства каких-либо символов, знаков.

Мыслитель исходит из гипотезы о связанности всех этих уровней, что, в свою очередь, предполагает диалектическую связь коллективного и индивидуального начал социальной жизни. Это означает, что и социум и индивид являются равноположными и взаимно интегрированными субъектами коммуникации, между которыми нет никакой иерархической зависимости. В этом, как было показано выше, и заключается одна из основных идей социальной философии Гурвича – имманентность социума и индивида и соответственно индивидуального и коллективного сознаний. Ключ к ее пониманию находится в феноменологии (Э. Гуссерля и М. Шелера) и русском интуитивизме (Н. О. Лосского и С. Л. Франка): ученый пытался сформулировать некую промежуточную социально-психологическую концепцию. После отказа от идеи такого синтеза [529], он создает диалектическую модель знания (см. выше), в основе которой лежат идеи А. Бергсона. В этой модели основной акцент делается на открытости сознаний, их свободной коммуникации на индивидуальном и коллективном уровнях.