Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Отказавшись от предвзятого неблагоприятного мнения, мне хотелось, прежде всего, рекомендовать Г. Гурвича в кандидаты. В его лице я увидал человека интересного, очень культурного, образованного, ищущего, прямолинейного в мнениях и отношениях, убежденного, но и терпимого ко взглядам других. Есть в нем, как будто, какая-то запуганность, недоверие к людям, я бы сказал – боязнь обиды. И есть решимость не давать себя в обиду. Он, несомненно, чувствует, что его разглядывают и что в нем сомневаются. Впрочем, я этого от него и не скрывал. Мы говорили с ним о масонстве, которое я трактовал не только как общение людей близких по духу, но и как послушание, как орден примерной терпимости и строгой самодисциплины. Мне приятно отметить, что Г. Гурвич отнесся к такому толкованию масонства не только серьезно, но и с некоторой, я сказал бы, опаской, явно обдумывая, приемлемо ли оно для него, – а не так, как иногда относятся опрашиваемые профаны, сразу подчеркивая свою готовность ко всему. На меня это произвело впечатление отличное. И вообще, повторяю, ранее бывшие у меня сомнения относительно профана совершенно рассеялись. Я боялся встретить в нем не только человека плохого характера и излишней самоуверенности, но и рационалиста, вообще не способного к сомнениям. Это не так. Гурвич – человек ищущий и жаждущий найти. Сухим рационалистом его назвать никак нельзя.

Таковы мои первые впечатления. Дав им отстояться, я прихожу теперь к таким выводам.

Могу ли я теперь голосовать против кандидатуры Г. Гурвича, как это думал прежде? Нет, я не вижу для этого оснований. Хочу ли я его рекомендовать братьям, как очень желательного члена братства Вольных Каменщиков? Тоже нет. И вот почему. Он разрушил мои беспокойства, но ничем меня не привлек. Людей высокого интеллектуального уровня у нас немало: люди беспокойной и ищущей мысли среди них также имеются. Для дальнейшего нашего общения и нашего послушания нам нужны люди, пусть самые простые и неученые, рядовые интеллигенты, но особо-чистого и красивого душевного склада, идеалисты, верующие не по книге и стремящиеся сойти в наши ряды не потому, что Фихте бы масоном и посвятил масонским мировоззрениям страницу своих произведений, а потому, что им нужен Храм и нужна свято хранимая тайна, каких они в жизни не находят, – ни в Церкви, ни в обычном общении, – Храм, который можно строить только своими руками.

Таких людей, как Г. Гурвич, много. Их решительно не в чем осудить, с ними любопытно сталкиваться в жизни. Но к интимному братству с такими людьми, к масонскому общению меня, лично, не тянет. Дальше оправдания его я не могу идти – жажды общения с ним у меня не является. Не находя формальных противно него возражений, – я не тянусь к нему и не нахожу в себе горячности для защиты его кандидатуры. Я не могу сказать о нем даже того немногого, что выражаем мы о других кандидатах простыми словами: «славный, милый человек». Между тем для масонства идеального, не задающегося задачами практической политики и общественного влияния, для масонства мудрости внутренней, а не внешней, «славный и милый человек» ближе и нужнее философа и идейного борца.

Вот по этим основаниям, вытекающим, конечно, из весьма субъективного отношения к братству В.К., я должен сделать о профане Гурвиче вывод очень сдержанный. Он в наших рядах вполне уместен. Он вовсе не столь трудный камень для обработки, как многие из нас боялись. Он может нам пригодиться, как и мы ему пригодиться можем. Но драгоценным камнем (как характеризовали его другие анкетеры) он мне не представляется; в этом, боюсь я, сказалось некоторое увлечение, свойственное всем добрым исповедникам. Он – рядовой человек, кандидатура которого возникла случайно, за неимением более ярких и несомненных кандидатов. К этому заключению делаю поправку, что в часовом разговоре человек, конечно, не познается, и что я могу в качествах его заблуждаться.

Выполняя обычай анкетеров, скажу, что ни за что, ни за, ни против кандидатуры Гурвича голосовать не буду, а поставлю в записке «нуль», не потому, что кандидат мне неясен, а потому, что к приему его я отношусь безразлично. Если он войдет в наше братство, я надеюсь это безразличие превратить в чувство более живое и действенное.

С братским приветом

Мих. Осоргин [подпись была впоследствии старательно зачеркнута и разбирается с трудом. – М.А. ]

Париж, 04.05.1927.

Ян Самойлович Гурович

Отзыв о Г. Д. Гурвиче

Досточтимый Мастер!