Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

Второе постановление, проект которого был внесен мною в парламент за несколько месяцев до того, носило название «О юридической силе для Российской Федерации – России результатов референдума СССР 17 марта 1991 г. по вопросу о сохранении СССР». Необходимость его принятия была обусловлена тем, что гражданам России усиленно навязывается мысль, будто бы референдум 17 марта 1991 г. состоялся «в другом государстве» и в связи с принятием новой Конституции Российской Федерации «утратил свое значение».

Подобное мнение необоснованно. Следует вспомнить хотя бы о том, что первый Президент Российской Федерации также избирался «в другом государстве», в качестве Президента РСФСР. Ни одно из решений, принятых до сих пор, не опровергло и не поставило под сомнение результаты всенародного голосования 17 марта 1991 г., что и подтвердила своим постановлением Государственная Дума. Ответственность за политические решения не должна и не может быть анонимной. Постановление прямо называет виновников развала СССР – должностных лиц, подготовивших, подписавших и ратифицировавших решение о прекращении Союза ССР, констатирует, что указанные должностные лица грубо нарушили волю народов России о сохранении Союза ССР, а также Декларацию о государственном суверенитете РСФСР.

Вместе с тем признание Беловежского соглашения «не имевшим и не имеющим юридической силы» не означает разрушения всего договорного комплекса, созданного в рамках СНГ. Постановление исходит из того, что «межгосударственные и межправительственные договоры и соглашения по политическим, экономическим, оборонным и иным вопросам, заключенные в рамках Соглашения о создании Содружества Независимых Государств, сохраняют свою силу для подписавших их государств до их свободного и добровольного решения о воссоздании единого государства либо до их решения о прекращении действия указанных договоров и соглашений».

Таким образом, нет абсолютно никаких оснований утверждать, что указанные постановления Государственной Думы «носят разрушительный характер» и «ликвидируют Российскую государственность». Их цель – убрать с пути интеграции политические и моральные препятствия в виде противоправного и антиконституционного Беловежского соглашения и документов, связанных с его одобрением. На России лежит немалая доля вины в развале СССР, ей же должна принадлежать инициатива в воссоздании на новой основе единого Союзного государства.

Можно очень по-разному относиться к происходящему в последнее время в России и странах СНГ, в их взаимоотношениях, но факт остается фактом – тема реинтеграции, а точнее, само воссоздание на новой основе государственного единства народов прежнего СССР стремительно обретает характер общественной тенденции, игнорировать которую не в состоянии никто – ни те, кто у власти, ни те, кто к ним в оппозиции. Более того, эта тема стала своего рода «лакмусовой бумажкой», на которой проверяется соответствие слов и дел многочисленных радетелей «за народное счастье», которых всегда в избытке. Постановление Государственной Думы о юридической силе для России результатов мартовского союзного референдума способно оказать воздействие на внешнюю политику нашей страны. Прежде всего, конечно, в плане восстановления позиций России как естественного геополитического центра прежнего СССР, более последовательной и активной переориентации ее внешней политики на решительное сближение со странами СНГ. Приоритетность этого направления становится все более очевидной по мере того, как в обществе, и у нас в стране и в так называемом «ближнем зарубежье», ширится понимание ошибочности политики во многом искусственного государственного размежевания бывших союзных республик, активно проводившейся в течение последних лет [866].

Допущенные ошибки надо исправлять. И чем быстрее, тем лучше, – это в интересах всех народов прежнего СССР, имеющих многовековой опыт взаимообогощающего сосуществования в рамках одной державы. Но глубоко ошибаются те, кто полагает, что, приняв постановление, подтверждающее незаконность ликвидации СССР, Дума предложила встать на путь непосредственной «реанимации» Союза. Это невозможно и не нужно. Совсем другое дело – создание прочной правовой базы для процесса реинтеграции в новых формах и с новым содержанием. Точнее, обозначение некой единой точки отсчета в этом движении, которая была бы бесспорной для всех или, по меньшей мере, большинства стран – участниц этого сложного и противоречивого процесса. Такую функцию, как представляется, способен в полной мере выполнить только мартовский референдум 1991 г.