Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Мне все же удалось поговорить с их подружкой. Она ничего не знала об этом деле и не помнила, как помогала парням измерять длину провода на беговой дорожке. Более того, она не помнила, чтобы о нем вообще кто-то говорил. Воспоминания о проведенном в школе времени были отчетливы, она была в них уверена. Она сказала, что один из парней всегда ее немного пугал, и не только потому, что хранил в своей комнате пистолет.

Я нашел этих мужчин, которых считаю главными подозреваемыми, и хотел бы попробовать взять у них образцы ДНК, чтобы сравнить со следами ДНК, проходящими по делам об убийстве Урсулы и Шарлотты Берингер. Если они откажутся (но если они невиновны, зачем им так поступать, ведь так можно полностью снять с себя все подозрения?), мне придется предпринять дальнейшие шаги.

Следует взять образцы ДНК и у других людей – остальных членов семьи Шарлотты Берингер. Чем больше людей сможем исключить, тем ближе будем к разгадке случившегося с ней. Что может помочь и с делом Урсулы.

Зачем этим двум парням было врать о проводе? Если удастся с ними поговорить, я для начала попросил бы их снова рассказать, как они нашли его и что впоследствии с ним сделали. Если они действительно соврали полиции, чтобы объяснить наличие своих отпечатков на предмете, обнаруженном неподалеку от места заточения Урсулы, возможно, даже спустя все эти годы удастся что-то узнать.

Хоть за годы работы в полиции я и научился многому из того, что знаю, в учебных пособиях обычно не рассказывается, как правильно обращаться за помощью к наркобаронам – не все необходимые знания можно получить в классе. Многие навыки, которыми я пользовался в повседневной полицейской работе, были получены на практике. Став независимым расследователем, я научился и новому.

Я скучаю по некоторым аспектам полицейской работы (в основном по возможности арестовывать преступников), но многое с радостью оставил в прошлом. Работая в полиции, приходится иметь дело с разными маргинальными элементами, которые дают о себе знать после громких преступлений. Я был вынужден разбираться с «полезными» сведениями различных медиумов и ясновидящих, а также с людьми, признающимися в преступлениях, которых не совершали.

Определенно, это один из минусов полицейской работы. Нам нужна огласка дел – благодаря этому можно привлечь больше свидетелей, которые станут нашими глазами и ушами, но у огласки есть и обратная сторона. Человек, признавшийся в преступлении после того как о нем рассказали в СМИ, может быть из тех, кто жаждет внимания, общественного признания. Можно подумать, что по человеку, признающемуся в преступлении, которого не совершал, все можно понять с первого взгляда, что он непременно страдает каким-то психическим расстройством, но так бывает не всегда. Иногда люди, рассказывая об увиденном или услышанном, искренне полагают, что оказывают полиции помощь, на самом деле лишь мешая расследованию.

На практике мне приходится учиться понимать и сам процесс смерти, – к сожалению, это становится все более важной частью моей работы. Я присутствовал на многих вскрытиях и теперь уже могу спокойно за ними наблюдать. Первый раз, однако, шокирует не на шутку. Судмедэксперт начинает с тщательного осмотра обнаженного тела в поисках любых опознавательных знаков: татуировок, травм, следов от уколов или свежих шрамов. На этом этапе обнаруживают кровоподтеки и другие признаки применения грубой силы.

Что касается внутренних органов, они извлекаются в три этапа. Сначала гортань, язык, сердце и легкие; затем печень, желудок и второстепенные органы и, наконец, почки, кишечник, мочевой пузырь и половые органы. Каждый орган тщательно осматривается, взвешивается и при необходимости разрезается для анализа тканей и жидкостей. Чтобы извлечь мозг, судмедэксперт срезает верхнюю часть черепа ручной пилой. Опять-таки, прежде всего он проводит внешний осмотр и сразу же увидит, если произошло что-то серьезное вроде внутреннего кровоизлияния. Если ничего примечательного обнаружить не удается, берутся образцы для анализа под микроскопом.

Наблюдать за последствиями смерти в спокойной, стерильной обстановке лаборатории или морга – одно дело, и совсем другое – смотреть на тела, обнаруженные на открытой местности либо где-то спрятанные: необходимо более глубокое понимание процессов, происходящих с человеческим телом в течение дней, недель, месяцев и даже лет после смерти.