Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Однако, несмотря на кажущуюся однозначность в отношении правовых вопросов, и здесь место для маневра у суда все-таки имеется. Так, особо креативные судьи весьма вольно трактуют понятие «правового вопроса». Тут можно снова сослаться на «шпионское дело» в отношении И. Сутягина: http://www.sutyagin.ru/pressa/040408.html(в силу секретности дела, процессуальных документов по нему в открытом доступе найти не удалось):

«Когда участники процесса обсуждали вопросы для присяжных, адвокаты настаивали, чтобы „судьи из народа“ ответили и на такой: „Являются ли сведения, которые передал Сутягин, государственной тайной?“. Однако этот вопрос судья Марина Комарова отклонила: „Судья сказала, что гостайна — это правовой термин. Мы предложили гостайну заменить секретами, но и в этом случае нам было отказано“, — сообщила адвокат Анна Ставицкая. Вопрос в итоге был сформулирован так: „Передавал ли, собирал и хранил сведения о России для представителей военной разведки США?“. Поскольку сам факт передачи информации Игорь Сутягин не отрицал, то присяжные, естественно, и ответили утвердительно».

Под такую формулировку, как вы понимаете, можно подвести и передачу информации о точном времени на Кремлевских курантах… Но что можно было бы предпринять в данном случае? Естественно, мои рассуждения чисто теоретические и вполне допускаю, что в силу каких-то не озвученных причин, они не могли быть применены в данном конкретном случае, поэтому рассуждаю я только в пределах процитированной ситуации.

Итак, согласно закона РФ «О государственной тайне», государственная тайна — защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации. В данном определении обращают на себя внимание прежде всего два момента: государственная тайна — это защищаемые государством сведения и распространение которых может нанести ущерб РФ. Соответственно, вопрос защиты мог звучать так: «Находились ли распространенные подсудимым сведения под защитой государства?», «Находились ли сведения, распространенные подсудимым в свободном доступе для любого человека?», «Получены ли распространенные подсудимым сведения из открытых, всем доступных источников?» и т. п. То есть необходимо было как угодно уйти в вопросах от малейшей правовой составляющей и сосредоточится именно на фактах. Также следует порекомендовать приводить в качестве предложений несколько вопросов в разной редакции с той идеей, что вдруг «что-нибудь да сработает»…

Кстати говоря, далеко не все юридические термины, используемые в вопросах, признаются ВС РФ юридическими терминами. Во всяком случае именно такой вывод следует из Кассационного определения ВС РФ от 18 января 2010 г. по делу №5-о09—272сп. В частности, там указано:

«Нет также данных о том, что вопросы противоречили требованиям ч.5 ст.339 УПК РФ и содержали формулировки, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Указание в вопросе слов о получении осужденным Довгием денег за конкретные действия, в частности, за освобождение от уголовной ответственности, вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления, определено предъявленными в обвинении фактическими обстоятельствами, и такое указание нельзя признать формулировками, требующими юридической оценки».

Чем, если не юридическими терминами, требующим юридической оценки от присяжных заседателей, являются понятия «освобождение от уголовной ответственности» и «отсутствие состава преступления» — в Определении не разъясняется. Ну да ладно…

Решая вопрос о том, какие термины считать юридическими (и, следовательно, недопустимыми в вопросах присяжным заседателям) ВС РФ порой «жонглирует» духом и буквой закона, основывая свои решения то на одном, то на другом. Так Кассационным определением 7 сентября 2006 г. №4—02/05 ВС РФ признал допустимым употребление термина «под контролем правоохранительных органов» на том основании, что он является достаточно распространенным и не относится к исключительно юридическим терминам, не понятным для присяжных.

С другой стороны, позиция Верховного суда РФ о том, что выяснение направленности умысла подсудимого не является прерогативой присяжных заседателей, иногда идет на пользу и стороне защиты (хотя я остаюсь при своем мнении об ошибочности такой трактовки законодательства). Так Апелляционным определением ВС РФ от 20 января 2014 г. №74-АПУ13—31сп было отказано в удовлетворении доводов апелляционного представления прокурора, который считал, что: