Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

При формулировании вопросов о доказанности обвинения Ф. и Ц. в вымогательстве денег у потерпевшего С.Г. произвольно изменено время совершения преступления с мая 1998 г. на август 1997 г.

Все допущенные нарушения повлияли на содержание решения коллегии присяжных заседателей в части оправдания по обвинению, по которому дело рассматривалось в суде ».

Уникальный, в своем роде, пример нарушения требований части 1 статьи 338 УПК Российской Федерации, согласно которой перед присяжными заседателями ставятся лишь «вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями», то есть входящие в их компетенцию (часть 1 статьи 334, часть 7 статьи 335 УПК РФ), имел место по известному делу в отношении И. Сутягина, рассмотренному Мосгорсудом, и завершившемуся 7 апреля 2004 года. 2-ой вопрос вопросного листа о получении Сутягиным денежного вознаграждения за передаваемую информацию юридического значения не имел, так как корыстный мотив не служит квалифицирующим признаком для предусмотренного статьей 275 УК РФ преступления. Данный вопрос относится к категории частных вопросов, а потому должен ставиться «после основного вопроса о виновности подсудимого» (часть 3 статьи 339 УПК РФ), а не предшествовать ему. Единственное разумное объяснение включения данного «пустого» вопроса в вопросный лист, которое приходит в голову, это желание суда лишний раз заострить внимание присяжных заседателей на корыстной составляющей этого шпионского дела. Вот, мол, смотрите, подсудимый Родину за деньги продал! Ну и ВС РФ, куда был обжалован обвинительный приговор по этому делу, нарушения в этом факте «патриотично» не усмотрел.

Однако, иногда трактовка законодательства Верховным судом РФ приобретает поистине иезуитские черты. Так, отказ в постановке вопроса о совершении подсудимым менее тяжкого преступления, ВС РФ объясняет заботой о соблюдении прав подсудимого, которому такое обвинение не предъявлялось! Впрочем, здесь видится и отчасти недоработка защиты, так как не понятно — зачем надо было выяснять этот вопрос, если не удалось опровергнуть обвинение в убийстве? Мы говорим об Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15.07.2010 г. по делу №78-О10—76сп. Отказывая защите в удовлетворении жалобы, Судебная коллегия ВС указала:

«Доводы жалобы о том, что председательствующим якобы необоснованно не был поставлен вопрос о совершении Г. заранее не обещанного укрывательства преступления, нельзя признать правильными. Включение такого вопроса нарушило бы положения уголовно-процессуального закона о том, что формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинения, либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопроса (ч.6 ст.339 УПК РФ)».

Еще один характерный пример — Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 06.07.2010 г. №25-О10—11сп. Как следует из этого определения, ВС РФ не счел обоснованным довод защиты о том, что в вопросный лист судья был обязан включить вопросы, учитывающие позицию стороны защиты — совершение подсудимым преступления, предусмотренного статьей 264 УК РФ, поскольку в соответствии с ч.6 ст.339 УПК РФ, формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение, либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов.

Вообще этот момент достаточно интересен с точки зрения стратегии и тактики защиты. Как видно из примера, здесь стратегия защиты была направлена на доказывание что в действиях подсудимого присутствовал состав не ст.105 УК РФ, а 264 УК РФ. И в данном случае понятен расчет адвоката — деяние, инкриминируемое подсудимому, защитой не отрицалось и вопрос шел исключительно об умысле подсудимого — хотел ли он причинения смерти сотруднику ГИБДД, либо смерть сотрудника ГИБДД стала исключительно результатом нарушения подсудимым Правил дорожного движения. Естественно, что присяжные, признавая факт деяния, склонялись к мысли о необходимости наказания подсудимого, что делало малореальным вынесение оправдательного приговора. Однако в этой ситуации защита пыталась предложить им альтернативу — «оправдайте подсудимого за убийство, но осудите за нарушение ПДД, повлекшее гибель человека». Однако на пути реализации такой стратегии, как видим, стоит трактовка норм законодательства судебными органами.