Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Вот один из многочисленных примеров такой ситуации, Апелляционное определение ВС РФ от 15 сентября 2015 г. по делу №22-АПУ15—4сп оставившее в силе обвинительный приговор:

«Согласно ч.7 ст.335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, а именно вопросы факта.

С учетом этого обоснованно отклонено ходатайство защитника об исследовании с участием присяжных заседателей заключения эксперта №316 о выявленных у Бохова телесных повреждениях, поскольку применение недозволенных методов расследования дела не относится к компетенции присяжных заседателей».

И там же:

«Сведения о месте допроса свидетелей не имеют отношения к фактическим обстоятельствам дела, поэтому протокол допроса свидетеля Т. в этой части не мог исследоваться в присутствии присяжных заседателей».

Источник: http://www.supcourt.ru/stor_pdf.php?id=1380086

На самом деле, систематически повторяются ситуации, когда именно сведения о проведении того или иного следственного действия имеют отношение пусть и не к самим фактическим обстоятельствам, но к оценке достоверности этих самых обстоятельств, упоминаемых в протоколах следственных действий. Например, как оценят присяжные тот факт, что через десять лет после совершения преступления, в материалах дела (непонятно откуда) появляется некий засекреченный свидетель, который якобы видел все, что было нужно следствию? Или совсем простой вариант, когда несколько протоколов следственных действий составлены одним и тем же следователем в одно и то же время? Да, это не опровергает фактов, изложенных в обвинении, но вполне красноречиво характеризует степень достоверности таких доказательств.

А как вам такой случай из личной практики: найденный труп был опознан по отпечаткам пальцев, о чем свидетельствовала соответствующая экспертиза. Сами отпечатки, как следовало из какой-то бумаженки, подписанной каким-то оперуполномоченным, были получены путем дактилоскопирования кистей рук, изъятых у трупа. Вот только каких-либо документов о том кто, когда и на основании чего изымал кисти рук и куда их потом дел — в деле нет. Делает ли это дактилоскопическую экспертизу недопустимым доказательством? Нет, не делает, а вот сомнений в ее достоверности появляется более чем достаточно. Вот по этому ВС РФ так старательно и запрещает любые упоминания об обстоятельствах получения доказательств…

Помимо оспаривания допустимости, существует и еще один, куда менее известный запрет, связанный с таким свойством доказательства, как относимость . В данном случае, на помощь судейским «кудесникам» приходит весьма своеобразная трактовка требований ст.252 УПК РФ, согласно которой судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Казалось бы — вполне разумное правило, задачей которого является элементарная фильтрация судебного процесса от различного «доказательственного мусора» не представляющего интереса для разбирательства. Но любую благую идею можно извратить до неузнаваемости. В итоге, сейчас судьи сплошь и рядом используют эту норму как способ ограничить сторону защиты в объеме и тематике предоставляемых доказательств, объявляя неотносимыми любые сведения неудобные прокуратуре, в том числе и прямо упомянутые в формуле обвинения.

Так, мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда неотносимыми были признаны сведения об имуществе потерпевшего, хотя по обвинению убийство было совершено именно с целью завладеть им; или сведения о последующем применении в другом преступления оружия, из которого было совершено убийство, рассматриваемое в рамках дела и пр. и пр.

В принципе, относимость доказательства — понятие «резиновое» или говоря процессуальным языком — оценочное. Когда судье нужно относимость усматривается, когда не нужно — нет. Вот Апелляционное определение ВС РФ от 3 апреля 2014 г. №3-АПУ14—3СП:

«Судебная коллегия находит обоснованными также доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб о том, что сторона обвинения в ходе судебного разбирательства была ограничена в праве на представление доказательств.

Судом отказано государственному обвинителю в прослушивании перед присяжными фонограммы телефонных переговоров между К. и П. от 19.04.2006г. со ссылкой на то, что эта аудиозапись не содержит фактических обстоятельств дела, которые должны предъявляться коллегии присяжных заседателей.