Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Указав на то, что показания свидетеля К. были решающими для осуждения подсудимого, Европейский суд также отметил, что указанные вопросы свидетелю со стороны защиты были крайне важны, поскольку позволяли оспорить достоверность его показаний, оценка которых отнесена к исключительной компетенции коллегии присяжных заседателей:

«Задачей коллегии присяжных было определить, какое значение (если вообще они имеют какое-либо значение) следует придавать показаниям г-на К. против заявителя. С тем чтобы эту задачу выполнить, присяжным должны были быть известны все имеющие к делу обстоятельства, влияющие на точность и достоверность данных показаний, включая какие-либо возможно имевшиеся у г-на К. побудительные причины ложного изложения фактов. Соответственно, защите было важно обсудить вышеуказанные вопросы в присутствии коллегии присяжных с тем, чтобы проверить достоверность и правдивость показаний г-на К. Суд озабочен заявлением председательствующей судьи, что защите заявителя «не разрешается подвергать показания свидетеля сомнению»… и что коллегии присяжных «нет необходимости знать, что мотивировало (г-на К.) дать показания против заявителя».

В итоге Европейский суд пришел к выводу, что запретом исследования данных о личности потерпевшего с участием присяжных заседателей в данном случае «права заявителя на защиту были ограничены в объеме, не совместимом с предоставляемыми в Конвенции гарантиями», что соответственно нарушило его право на справедливое судебное разбирательство. Впрочем, насколько наши суды считаются с практикой ЕСПЧ, полагаю, объяснять не надо… Увы.

Исследование личности подсудимого в присутствии присяжных заседателей в целом тоже не запрещено, за исключением ч.8 ст. 335 УПК РФ, которая говорит о следующем:

«Данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого».

Но УПК РФ это одно (да и мало ли какое у кого мнение, что может вызвать предубеждение, а что нет), а судебная практика — совершенно другое. Вот, например, в Кассационном определении ВС РФ от 11 июня 2013 г. №67-О13—36СП суд не усмотрел нарушения в исследовании сведений о том, что подсудимый служил в «горячей точке», поскольку посчитал, что эти сведения «могут служить косвенным доказательством владения осужденным навыками применения огнестрельного оружия и наличия в связи с этим у него возможности совершить посягательство на жизнь потерпевших с применением оружия»! Исследованы эти сведения о личности, как нетрудно догадаться, были потому, что они явным образом шли на пользу обвинению.

С другой стороны, имеется Апелляционное определение ВС РФ от 5 февраля 2015 г. №41-АПУ14—54СП, которым был отменен оправдательный приговор, в том числе и по такому основанию:

«Между тем, во время судебного следствия по настоящему делу до сведения присяжных заседателей доводилась информация, не относящаяся к обстоятельствам дела и не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения.

Так, Алексеев в ходе допроса, при выступлении в прениях сторон доводил до сведения присяжных заседателей данные о своей личности, позволяющие сформировать его положительный образ, наряду с этим допускал высказывания, способные вызвать у присяжных заседателей предубеждение в отношении потерпевшей. В частности, пояснил: «Несмотря на колоссальные усилия потерпевшей Г. … школа для детей до сих пор бесплатная. … Я в этой школе работаю не за зарплату, а за идею… У. и Г. это сторонники введения платного образования в школе. … Я на эти махинации никогда не шел и прямо об этом говорил. Вот почему мне не додавали, вот почему меня не любили, и вот почему я крайне неудобный директор школы».

Данные о личности Алексеева при выступлении в прениях довела до сведения присяжных и его защитник Лысенко Л. А., в частности, указывая, что «…на скамье подсудимых находится не кто-нибудь, а директор детского юношеского центра, за плечами которого 450 детей… кто может бросить камень в сторону директора учреждения дополнительного образования, который стоит на страже интересов не своей машины, не своей дачи, не своего дома, не своей должности, не своих правительственных наград. Он стоит на страже несовершеннолетних 450 детей». К этим обстоятельствам защитник обращалась по ходу своего выступления неоднократно».