Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Даже оставляя в стороне «непонятку» — причем тут вообще «законность получения доказательств обвинения», зададимся вопросом — какие-же такие «ужасные» сведения о личности подсудимого довели до присяжных заседателей? Видимо, это сведения о том, что подсудимый честный и порядочный человек (ну во всяком случае по его собственному мнению и мнению защиты). Да, действительно, представьте себе всю бестактность защитников — следствие, прокуратура и суд тратят миллионы из карманов налогоплательщиков, силясь доказать, что подсудимый жулик и пройдоха, а у защитника хватает наглости это оспаривать! Есть от чего отменить оправдательный вердикт…

И сравните эту позицию с умозаключениями из Кассационного определения ВС РФ от 11 июня 2013 г. №89-О13—14сп:

«Из материалов дела видно, что данные о личности Филатова приводились государственным обвинителем в той мере, в которой они были необходимы для установления признаков преступления, то есть в соответствии со ст.335 ч.8 УПК РФ ».

То есть тут суд признал изучение личности подсудимого допустимой, но самое главное, что каких-либо конкретных причин, по которым суд пришел к такому выводу, небожители из ВС РФ указать не соблаговолили. Как говориться — жрите, что дают.

Или вот еще одно Апелляционное определение ВС РФ от 10 февраля 2014 г. №41-АПУ14—4СП (обвинительный приговор устоял):

«… (Из жалобы защиты): Государственный обвинитель во вступительном слове не выполнила требования ст.335 ч.7, 8 УПК РФ, заявив, что Шарников был безработным, то есть охарактеризовала его с отрицательной стороны.

(Умозаключение ВС РФ): Данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимых, не исследованы».

И как прикажите это понимать? То ли, что данные о безработности не отражены в протоколе, то ли что ВС не считает это характеристикой личности…

Также представляет интерес и Апелляционное определение ВС РФ от 1 октября 2013 г. №4-АПУ13—51СП, которым оправдательный приговор был оставлен в силе:

«Сообщение присяжным заседателям достоверных сведений, содержащихся в протоколах следственных действий, о наличии у Мовчана С. А. несовершеннолетнего ребенка не может быть расценено как оказание незаконного воздействия на присяжных заседателей».

В данном случае, кстати говоря, несмотря на то, что решение ВС РФ вполне соответствует закону и очевидно идет на пользу стороне защиты, лично у меня возникает некоторое сомнение в относимости данной информации к рассматриваемому делу. Впрочем, ни подтвердить, ни опровергнуть относимость сведений о ребенке подсудимого к инкриминируемому деянию я не могу, да и не столь важный это пример на фоне других казусов…

Конечно, и в рассматриваемом вопросе — о характеристиках личности подсудимого — бывают приятные исключения. Примером того может служить Апелляционное определение от 14 апреля 2016 г. №81-АПУ16—10СП. Здесь, во всяком случае, суд увидел разницу между «данными, характеризующими личность подсудимого» и фактическими обстоятельствами дела, за что ему отдельное большое спасибо:

«В судебных прениях адвокат Чижова Н. А. также заявила, что Мохов А. В. оказывал помощь в тушении пожара и эвакуации жителей, что характеризует его с положительной стороны.

Доведение до присяжных заседателей информации об оказании Моховым А. В. помощи в тушении пожара и эвакуации жителей не следует расценивать как нарушение уголовно-процессуального закона, так как адвокат Чижова Н. А. сообщила о фактических обстоятельствах дела».

Увы, но рассчитывать на широкое распространение указанного подхода не приходится. Вот еще одно применение положений ст.335 ч.8 УПК РФ на практике — Апелляционное определение ВС РФ от 13 августа 2014 г. №58-АПУ14—33сп:

«Кроме того, с учетом предъявленного обвинения указанные выше обстоятельства [факт употребления Егоровым Е. А. наркотических средств, в т.ч. приобретаемых на средства от инкриминируемых преступлений] не могут исследоваться в присутствии присяжных заседателей в силу требований ч.8 ст.335 УПК РФ.

Поэтому председательствующий обоснованно не разрешил стороне обвинения выяснять у свидетелей обстоятельства, связанные с приобретением и употреблением участниками банды, в том числе и Егоровым Е. А., наркотических средств ввиду неотносимости их к настоящему уголовному делу».

Ну да логично же: наркотики — отдельно, грабеж на наркотики — отдельно. И они друг с другом никак не связаны…