Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

«Так, в ходе судебных прений адвокат Малютин, несмотря на неоднократные возражения стороны обвинения, систематически заявлял о неполноте предварительного и судебного следствия, давал оценку не фактическим обстоятельствам дела, а, пытаясь дискредитировать обвинение и представленные им доказательства, оценивал качество работы следователя и государственного обвинения, допуская некорректные выражения.

В частности, указанным защитником было заявлено:

— государственный обвинитель в судебном процессе… не имеет права беспомощно разводить руками. Такие заявления гособвинителя, что он не знает, как это понимать, не знает, откуда это взялось и тому подобное…;

— постановка неопределенных вопросов и беспомощное разведение руками свидетельствует только о том, что у обвинения нет доказательственной базы;

— более того, перед вами давал показания свидетель Х., которого государственный обвинитель пытается сейчас опорочить. Эта попытка успеха иметь не может;

— приказ суду был представлен? Нет. Налицо только разговоры государственного обвинителя по поводу того, что кто-то что-то сказал или предположил по поводу приказа Гайдукова;

— государственное обвинение не предъявило документы, свидетельствующие о перечислении денежных средств за работы военнослужащих и воинской техники, за работы какой-либо из субподрядных организаций;

— кроме того, необходимо выяснить, кто оценил приказы как законные или незаконные. Никто. Когда идет спор по поводу специального вопроса или предмета, в частности, требующего научного подхода для его решения, необходимо привлекать специалистов и экспертов. В таких случаях назначается военно-уставная экспертиза, которую проводят незаинтересованные эксперты. Эксперты оценивают прав или не прав командир. Нам в суде экспертизу с мнением незаинтересованных специалистов не представили. Следовательно, все, что высказывает в суде государственный обвинитель … — это его личное мнение, которое не может быть принято во внимание;

— в ходе судебного следствия государственный обвинитель 64 раза поставил свидетелям некорректный вопрос о том, кто получал деньги за сбор сучьев и рубку леса, сбор мусора и его сжигание, …вопрос повторялся и повторялся, несмотря на протесты защиты. Это как раз тот самый случай, который эксперт З., которая выступала перед вами, определила как навязывание определенной информации путем речевого воздействия;

— многочисленные вопросы, поставленные государственным обвинителем сейчас, на завершающей стадии рассмотрения дела, неуместны, мы относим их к растерянности обвинения, надо было их выяснять раньше, на стадии предварительного и судебного следствия;

— вывод государственного обвинителя, что вред причинен «всему государству», если это так, то и предъявляйте в обвинении, что вред причинен «всему государству». Почему же вы в обвинительном заключении не предъявили причинение вреда «всему государству»? Получается, что в обвинении не предъявлено причинение вреда ни конкретным лицам, ни «всему государству», а в прениях ведется об этом разговор;

— <���…> рублей, которые постоянно упоминаются государственным обвинителем, не вменяются Гайдукову как преступление, в обвинении они не фигурируют, поэтому обсуждению в суде они не подлежат. Эта сумма за рамками обвинения, но государственный обвинитель настойчиво их обсуждает, а это неправильно. Надо говорить о том, что есть в обвинении.

Также в прениях сторон, несмотря на неоднократные замечания председательствующего судьи, с целью вызвать предубеждение к качеству работы предварительного следствия и государственного обвинения, дискредитировать представленные ими доказательства стороной защиты допускались следующие высказывания. Защитником Малютиным было заявлено:

— мы, конечно, не против юмористических находок К. и государственного обвинителя, но полагаем, такие взятки, как то расписками, фантиками, зайчиками — в наше суровое время не берут. Д. — среди взяточников сейчас нет. Сейчас берут наличными, и прокурору об этом наверняка известно;

— что касается подслушанных и записанных телефонных переговоров и разговоров, защита считает, что придавать серьезное значение пьяным разговорам, значит утратить реальную оценку событий. Никаких доказательств в этих телефонных переговорах нет. Из этого мата непонятно, какое обвинение можно выудить. Брать это за серьезное обвинение нельзя. То, что касается «толковища» по поводу <���…> рублей в телефонном разговоре с К.».