Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

— Запоминание идет лучше, если дважды повторить материал: сначала через несколько часов, а второй раз — через несколько дней.Реализовать это в рамках суда присяжных несколько проблематично, но тем не менее возможно. Например, у Вас есть несколько доказательств, свидетельствующих об одном факте. Соответственно, появляется выбор — предъявить их в одном судебном заседании или разбить на несколько. Честно говоря, в каждом конкретном случае такой вопрос должен решаться индивидуально — и совершенно не обязательно, что в пользу использования означенного метода, иногда наносящего ущерб необходимости компоновать предъявляемые доказательства тематически. Потому представляется, что лучше всего реализовывать этот прием допросами свидетелей, которые будут говорить об одних и тех же событиях несколько раз за процесс в разные дни;

— Установка на использование материала в дальнейшем ведет к его лучшему запоминанию.Как вариант, можно предварять предъявление того или иного узлового доказательства просьбой к присяжным отнестись к доказательству с особым вниманием или по возможности записать те или иные сведения, поскольку на это защита будет ссылаться в прениях при анализе доказательств. Кстати, обратите внимание, что выше уже отмечалось влияние установки на качество восприятия материала. То есть осознание присяжными заседателями важности тех или иных сведений для вынесения вердикта, улучшит качество и его восприятия, и запоминания;

— Чем проще событие и чем больше эмоций оно вызвало, тем более сильный след оно оставит в памяти.Сложная информация, а также события, не вызвавшие эмоций у человека, плохо запоминаются и быстро забываются. Здесь, полагаю, особо комментировать нечего, тем более что влияние эмоционального фона на восприятие, рассматривалось выше более детально;

— Редкие, странные и необычные события запоминаются гораздо лучше, чем привычные и часто встречающиеся.Соответственно задачей защиты является по возможности «сделать» то или иное важное для нее событие редким и запоминающимся. Это можно сделать как путем акцентуации внимания присяжных на необычных фактах, так и внепроцессуальным путем. Как сказала мне одна бывшая присяжная заседатель: «Когда председательствующий говорил, что нам что-то необходимо не учитывать, даже те, кто у нас в коллегии дремал, просыпались».

Из теории также известно, что потеря и восстановление памяти происходят по одному принципу: при потере памяти сначала теряются более сложные и недавние события, а при восстановлении памяти, наоборот — сначала восстанавливаются более простые и старые воспоминания, и только потом более сложные и недавние.Соответственно, говоря о том или ином событии (особенно в прениях), имеет смысл организовать свою речь таким образом, чтобы следовать от простого — к сложному, от общего — к частному.

Хорошо, а теперь давайте зададимся вопросом — что же останется у присяжных в памяти, после нескольких месяцев сложного и напряженного процесса, когда они уйдут для вынесения вердикта в совещательную комнату? Останется смутное ощущение того, что защита (ну или обвинение) убедила их в достоверности того или иного факта. Они не будут помнить какими точно способами или доказательствами (за исключением самого главного) это было сделано, они будут помнить только, что в ходе суда признали это для себя доказанным или опровергнутым. Это неплохо описал в своих «Тюремных тетрадях» Грамши:

«Впрочем, представим себе интеллектуальную позицию человека из народа; она сформирована из мнений, убеждений, различительных критериев и норм поведения. Всякий придерживающийся иной точки зрения и обладающий более высоким интеллектом умеет аргументировать свои доводы лучше, чем он, логически „припирает его к стенке“ и т. д. Должен ли из-за этого человек из народа изменить свои убеждения, изменить только потому, что в непосредственной дискуссии он не может доказать их правоту? Но тогда ему пришлось бы менять их каждый день, то есть всякий раз, как ему встретится идеологический противник, интеллектуально стоящий выше его. Итак, на каких элементах зиждется его философия, и в особенности та его философия, которая облечена в самую существенную для него форму нормы поведения? Самым значительным является, несомненно, элемент нерационального характера, элемент веры. Но веры в кого и во что? Прежде всего в социальную группу, к которой принадлежит он сам, поскольку она мыслит в общем и целом так же, как он: человек из народа думает, что много людей вместе не могут ошибаться, ошибаться целиком и полностью, как это пытается внушить ему его противник в споре; верно, сам он не способен так хорошо поддержать и развить свои доводы, как его противник, но в его собственной группе есть кое-кто, кто наверняка сумел бы это сделать даже лучше, чем этот его противник; и он вспоминает, что в самом деле когда-то слышал убедившее его обстоятельное, логичное изложение оснований этой его веры. Он не помнит данных конкретных оснований и не смог бы их повторить, но знает, что они существуют, потому что слышал, как их излагали, и был ими убежден. И если эта твердая убежденность была однажды внушена ему, она сама начинает поддерживать себя, даже если потом человек не может найти аргументы в ее защиту».