Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Нам представляются неправильными подобные положения, когда советскому суду, устанавливающему объективную истину , предлагается при определении степени завершенности преступления руководствоваться мнением на этот счет субъекта преступления .

Наш закон (ст. 19 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик) требует от суда учета степени близости деяния к преступному результату, как и других обстоятельств (опасности лица, подготовленности преступления и характера причин ненаступления преступного результата), на основании объективной их оценки. Иное решение этого вопроса означало бы нарушение основных принципов советского материального уголовного права и уголовно-процессуального права.

Заслуживает самостоятельного рассмотрения вопрос о практической целесообразности и теоретической ценности деления покушения на оконченное и неоконченное.

На наш взгляд, деление покушения на оконченное и неоконченное не имеет существенного практического и теоретического значения по следующим обстоятельствам. Во-первых, такое деление не вызывается природой действий, которыми осуществляется покушение, поскольку это – единые и неразрывные действия по исполнению преступления. Каждая часть действия, которым осуществляется покушение, в равной степени необходима для причинения преступного результата, находится в одинаковом отношении к составу преступления и к преступному результату, чего, как мы видели, нельзя сказать о приготовлении и что как раз вызывает необходимость деления всей предварительной преступной деятельности на приготовление и покушение. Во-вторых, в большинстве случаев действия по исполнению преступления представляют собой один, весьма быстротечный акт, так что оторвать его начало от конца практически невозможно: либо лицо совершает приготовительные действия, либо – исполнение преступления. В-третьих, указанное деление не имеет существенного значения и потому, что перерыв преступной деятельности в начале или в конце исполнения происходит по не зависящим от лица обстоятельствам, помимо и против его воли. Поэтому степень завершенности преступления, взятая изолированно от других обстоятельств дела, еще не всегда свидетельствует о степени общественной опасности совершенных действий.

И. С. Тишкевич считает, что деление покушения на оконченное и неоконченное имеет принципиальное правовое значение потому, что «оконченное покушение при прочих равных условиях является, как правило, более опасным, чем неоконченное» [498]. Оконченное покушение, по мнению И. С. Тишкевича, может повлечь наступление вредных последствий. Он пишет также, что оконченное покушение часто сопровождается дополнительными вредными последствиями (ранение при покушении на убийство). Напротив, «при неоконченном покушении не исключена возможность, что виновный добровольно отказался бы от совершения еще не выполненных преступных действий, необходимых для достижения преступного результата» [499].

Приведенные доводы представляются неосновательными. Нельзя, конечно, сказать, что между оконченным и неоконченным покушением нет никакого различия. Выше мы показали, в чем состоит это различие. Однако неверно это очевидное фактическое различие возводить в правовой принцип. Если бы дело обстояло таким образом, как считает И. С. Тишкевич, указанное деление было бы предусмотрено законом. В законе отмечалось бы, что оконченное покушение наказывается строже, чем неоконченное. Однако наш законодатель с полным основанием не делает этого, поскольку ему чужд формально-догматический метод буржуазного права.

Далее. Не только оконченное, но и неоконченное исполнение (неоконченное покушение) приводит к преступному результату: это части единого действия по исполнению преступления. Вредные последствия могут иметь место как при оконченном покушении (ранение при оконченном покушении на убийство), так и при неоконченном (повреждение имущества при неоконченном покушении на кражу). Эти дополнительные вредные последствия служат самостоятельным основанием для повышения наказания виновному.

Что касается довода о возможности добровольного отказа при неоконченном покушении, то он является принципиально неправильным. Как неоднократно подчеркивалось ранее, если поведение лица не свидетельствует о твердом намерении совершить преступление и имеются разумные предположения о том, что оно добровольно откажется от преступления, такое лицо не может быть осуждено.