Иван Козочкин - Уголовное право США - успехи и проблемы реформирования

Что же касается самой формы вины, то в уголовных кодексах некоторых штатов указывается «заведомость» (осознание), т. е., что лицо, совершая деяние, знает, что вредный результат почти наверняка наступит. Однако по уголовным кодексам большинства штатов все-таки требуется «намерение», хотя авторы Комментария к Примерному УК отмечают, что «в принципе нет оснований для разграничения целенаправленного и заведомого (осознанного) убийства», [951]если речь идет о применении смертной казни. Несколько необычная позиция!

В законодательстве и судебной практике в определении убийства иногда указаны такие его признаки, как «преднамеренность» (premeditation) и (или) «обдуманность» (deliberation), которые с точки зрения семантики означают примерно одно и то же. [952]Ничего нового для уяснения понятия тяжкого убийства в рамках рассматриваемого психического состояния они не дают, поскольку, как отметил суд

штата Невада, в любом случае означают, что «деятель намеревался совершить определенное действие и намеревался, чтобы в результате наступила смерть» потерпевшего. [953]Однако по законодательству федеральному (ст. 1111) и некоторых штатов, например по УК Калифорнии (ст. 189) – «преднамеренность» и «обдуманность», а по УК Миннесоты (ст. 609.185) – только «преднамеренность», они являются квалифицирующими признаками, позволяющими признать лицо виновным в совершении тяжкого убийства I степени.

Вторая форма злобного предумышления – намерение причинить тяжкий телесный вред, в результате которого наступает смерть потерпевшего, указывается в законодательстве большинства штатов. [954]Содержащиеся там объяснения тяжкого телесного вреда разнятся, но в основных своих чертах – совпадают. Так, по УК Теннеси, это вред, «которым создается серьезная угроза для жизни, вызывается длительное бессознательное состояние, причиняется чрезвычайно сильная физическая боль, длительное или очевидное обезображивание, длительная утрата или существенное ухудшение функционирования какого-либо члена, органа или умственных способностей» (п. а (34) ст. 39-11-106). [955]

Серьезные трудности в установлении этой формы злобного предумышления возникают редко. Если, например, обвиняемый намеренно использовал смертоносное оружие в отношении потерпевшего, то, скорее всего, присяжные признают, что имело место явно выраженное злобное предумышление, т. е. намерение его убить. А если будет доказано, что обвиняемый хотел причинить вред нежизненно важной части тела, но потерпевший погибает, то почти наверняка присяжные скажут, что имело место подразумеваемое злобное предумышление. [956]

В штатах, где тяжкое убийство подразделяется на степени, оно чаще всего является признаком тяжкого убийства II степени, хотя, например, по УК штатов Нью-Йорк (ст. 125.20) и Кентукки (ст. 507.030), – простого убийства I степени.

Третья форма злобного предумышления представляется одной из самых сложных и в теории, и на практике. Обычно убийство, совершенное по неосторожности, считается простым. Однако если оно также происходит по неосторожности, но при отягчающих обстоятельствах, то признается тяжким убийством; в штатах, где оно подразделяется на степени, – как правило, тяжким убийством II степени. Усиление ответственности основано на доктрине общего права “department and malignant heart” [957]которая, по мнению американских авторов, не содержит четких критериев такого усиления. [958]

Некоторую ясность внес Примерный УК: убийство представляет собой тяжкое, если оно совершено по неосторожности при обстоятельствах, обнаруживающих крайнее безразличие к ценности человеческой жизни (п. 6 ст. 210.2).

В целом так же сформулированы соответствующие положения в уголовных кодексах многих штатов, например Алабамы (п. а (2) ст. 13А-6-2), Кентукки (п.1 (b) ст. 507.020) или Нью-Йорка (п. 2 ст. 125.25). В двух первых деяние является тяжким убийством вообще, а в последнем – тяжким убийством II степени. Во всех этих кодексах говорится еще и о том, что в результате описанного поведения лицом «создается очень серьезный риск (grave risk) причинения смерти» – критерий, как отмечают У. Лафейв и О. Скотт, весьма неопределенный. [959]

В связи с этим возникают, по крайней мере, два вопроса: первый – каким должен быть риск, чтобы он считался «серьезным», точнее, «очень серьезным», второй – как, каким образом этот риск должен определяться?

Отвечая на первый вопрос, следует сказать следующее. Риск должен быть достаточно большим. Но, с одной стороны, не таким, чтобы быть очень близким к уверенности (иначе это было бы «осознание», и деяние квалифицировалось бы как намеренное причинение смерти), с другой стороны, риск не должен быть просто неоправданным или «неразумным» (unreasonable), так как в этом случае он повлек бы за собой ответственность за простое (неосторожное) убийство. Очевидно, что четкую грань между этими двумя ситуациями провести довольно трудно и многое здесь зависит от судейского усмотрения.