Евгений Ищенко - О криминалистике и не только - избранные труды

Объективная истина требует объективного подхода, установления корреляционных связей между предметами и явлениями, втянутыми в орбиту уголовного судопроизводства, между уличающими и оправдывающими доказательствами. В основе исследовательского типа уголовного процесса лежит качество расследования. А в основе нынешнего?

«Решительно подчеркну, – писал А. М. Ларин, – что единственное, чему может служить отрицание объективной истины, это оправдание следственных и судебных ошибок, следственных и судебных преступлений» 201. Ох, как он был прав!

Разработчики УПК РФ намеренно или по незнанию проигнорировали то обстоятельство, что предварительное следствие – это система. На следствии есть целый комплекс уголовно-процессуальных средств и возможностей для установления объективной истины по расследуемому делу. Однако заложенная в УПК РФ концепция состязательного процесса, третирующая объективную истину, одновременно исключает и подлинную процессуальную самостоятельность следователя. Наряду с прокурором и дознавателем, следователь процессуально ограничен функцией обвинения – «уголовного преследования» (ст. 21 УПК РФ). У следователя теперь нет познавательной функции, обязывающей исследовать обстоятельства дела всесторонне, полно и объективно. Тем самым он превращен из исследователя обстоятельств совершенного преступления в преследователя или чиновника – оформителя материалов уголовного дела.

Если следствие отнесено к органам уголовного преследования, то тем самым оно заранее наделено обвинительным уклоном. Ведь истинное назначение следствия – объективно расследовать (исследовать) конкретные уголовные дела, а не «уголовно преследовать» подозреваемого. В таком подходе сквозит односторонность, тенденциозность, презюмированность следствия, словно участь подозреваемого, обвиняемого предрешена и защищаться бессмысленно. «Уголовным преследованием» и следователь, и обвиняемый заведомо лишаются права на объективную истину. Ничего не выигрывает от этого и потерпевший 202.

УПК РФ значительно расширил процессуальные права начальника следственного отдела (ст. 39) и тем самым сузил процессуальную самостоятельность следователя, что едва ли оправдано в интересах объективного расследования уголовных дел, поскольку неясно, кто же из них осуществляет расследование, следователь или начальник следственного отдела, кто отвечает за его конечные результаты.

Согласно статистическим данным Н. С. Мановой, 73 % опрошенных ею следователей заявили, что расценивают эти положения УПК как шаг на пути превращения следователя из процессуально самостоятельной фигуры в чиновника, жестко подчиненного суду, прокурору и начальнику следственного отдела, а потому лишь выполняющего их указания 203.

В литературе подчеркивается, что следователь сегодня лишен права на самостоятельное принятие процессуальных решений уже более чем по 40 узловым вопросам возбуждения уголовных дел и производства по ним предварительного следствия» 204. С вступлением в силу Федерального закона № 87 от 5 июня 2007 г. положение несколько изменилось, но не радикально.

Что касается прокурора, то сам законодатель в состязательном уголовном процессе побуждает его смотреть на закон и законность глазами стороны обвинения (уголовного преследования), т. е., на наш взгляд, узко, односторонне, предвзято, а не как подобает органу надзора за законностью в уголовном судопроизводстве.

На наш взгляд, эффективность предварительного следствия находится в прямой зависимости от того, насколько сам уголовно-процессуальный закон обеспечивает и гарантирует совершенствование профессиональной деятельности следователя, его процессуальную самостоятельность. Система уголовно-процессуального права должна быть такой, чтобы в ней был заложен источник постоянного повышения профессиональной компетентности следователей и судей, а не их профессиональная деформация, а то и деградация.

Истина в готовом виде дана быть не может – она обнаруживается лишь в результате объективной исследовательской деятельности. В этом ее практическое значение. Для следователей и органов дознания строгое соблюдение требований закона должно означать, прежде всего, обеспечение быстрого и полного раскрытия и расследования преступлений, проведение всех необходимых процессуальных действий по собиранию и исследованию доказательств 205.

Важно, чтобы содержание законности как принципа соответствовало своему понятию. Ведь можно говорить об истинной и формальной законности. В истинной законности форма должна соответствовать своему содержанию. В противном случае получится «по форме правильно, а по существу издевательство», т. е. противоречащее форме содержание, не отвечающее требованиям подлинной законности.