Евгений Ищенко - О криминалистике и не только - избранные труды

Прокурор как государственный обвинитель – лицо беспристрастное. У него должна отсутствовать личная заинтересованность в исходе дела, а тем более личная обида на подсудимого. Поэтому он более трезво и юридически грамотно может оценить ситуацию, поскольку государственный обвинитель – квалифицированный специалист, который в абсолютном большинстве случаев лучше, чем потерпевший, разбирается в вопросах поддержания обвинения, как и во всем уголовном процессе. Для потерпевшего совершение определенных процессуальных действий является его правом, он может им воспользоваться, а может и нет. Прокурор же – должностное лицо, выступающее от имени государства, он обязан блюсти закон.

Принято считать, отмечает А. Гриненко, что интересы потерпевшего во многом совпадают с интересами прокурора. Вместе с тем без внимания остается тот факт, что отражение в материалах уголовного дела позиции потерпевшего в значительной мере зависит от усмотрения должностных лиц. То есть мнение потерпевшего имеет значение лишь в той степени, в какой оно совпадает с мнением следователя, дознавателя и прокурора 110. Должностные лица органов уголовного преследования зачастую не учитывают мнение потерпевшего. Более того, следственные подразделения органов внутренних дел нередко грубо попирают права жертв преступлений: их длительное время не признают потерпевшими по делу, подробно не допрашивают, не назначают весь комплекс необходимых экспертиз, их версии по делу должным образом не проверяют.

Нельзя игнорировать также и то обстоятельство, что хотя прокурор выступает на одной стороне с потерпевшим, между ними могут возникать частные правовые конфликты. Потому законодатель абсолютно правильно наделил потерпевшего правом обжаловать его действия (бездействия), но…

На сегодняшний день законодателем механизм реализации прав потерпевших разработан недостаточно. По этому поводу Т. Шестакова пишет: «В УПК РФ отсутствует четкая регламентация процедуры реализации даже тех немногих прав, которыми наделены потерпевшие от преступлений» 111. На ее взгляд, статус потерпевшего должен быть кардинально изменен. Нам представляется, что необходимо на законодательном уровне более детально закрепить механизм реализации предоставленных потерпевшему прав, точно определить его процессуальную функцию, предоставить ему больше самостоятельности, помочь в восстановлении прав, попранных преступлением.

И здесь пригодился бы зарубежный опыт. Если при отказе российского прокурора от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело или уголовное преследование, то по УПК Франции прокурор не вправе так поступить. «Согласно традиционной и общепризнанной французской теории, прокурор есть не более чем представитель общества в уголовном процессе, но не “хозяин публичного иска”. Общество доверяет прокурору право предъявить публичный иск, но не передает ему права отказаться от него. Поэтому прокурор не может заключить с обвиняемым мировое соглашение. Он не вправе также отказаться от уголовного преследования: если прокурор считает, что обвинение было предъявлено ошибочно, то это не устраняет компетенцию суда и не снимает с последнего обязанности рассмотреть дело по существу и вынести приговор» 112.

В этой связи представляется вполне обоснованной точка зрения, согласно которой отказ прокурора от обвинения без согласия на это потерпевшего влечет за собой нарушение прав последнего. Конечно, «государственный обвинитель и при поддержании обвинения, и при отказе от него оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. Внутреннее же убеждение потерпевшего как участника стороны обвинения может не совпадать с таковым прокурора. Однако, несмотря на это, в случае отказа прокурора от обвинения, потерпевший лишен права изложить суду основания своего убеждения в том, что вина подсудимого в ходе судебного следствия доказана. Таким образом, потерпевший лишается и права на доступ к правосудию – вопреки статье 52 Конституции РФ, которая гласит, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба» 113.

В соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. «суд вынужден отстаивать процессуальные интересы потерпевшего, если он не согласен с отказом государственного обвинителя от обвинения и вина подсудимого подтверждается в судебном следствии доказательствами». Возможна и другая ситуация, когда в ходе судебного разбирательства достоверно установлено, что преступное событие имело место, однако подсудимый к нему не причастен. Суд в этом случае должен постановить оправдательный приговор. Однако права потерпевшего, провозглашенные в п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ, остаются опять же незащищенными, поскольку, если суд направит материалы дела в архив, то кто и как будет устанавливать виновное лицо? Законодательного разрешения данной ситуации, увы, не имеется.