Коллектив авторов - Мировая юстиция в России - создание, деятельность, историческая миссия. Монография

Логику этого расхождения с правовыми нормами понять можно: наследником считались только те, которые вкладывали свой труд в приращение наследуемого имущества. Поэтому законодатель разрешал использовать обычай в качестве источника права и мировым судьям. Однако они делали это крайне редко. Сама идея ценности обычая для крестьян законодателем оказалась несколько преувеличенной. Крестьяне были не всегда довольны своим волостным судом: в волостные судьи крестьяне выбирали крестьян, причем никаких требований к образованию законом не выдвигалось. Судьи в волостных судах законы не знали, обычаи трактовали как хотели, поэтому произвольность решений и взяточничество были весьма распространённым явлением. Во многих волостных судах было нормой принимать решения за жидкую конвертируемую во все времена валюту. Неслучайно в народе волостной суд прозвали «лапотным» 252.

В связи с этим среди крестьян отмечалось стремление добиться, чтобы их дело слушалось не волостным, а мировым судом. Председатель Белозерского окружного суда докладывал, что каждое второе прошение, подаваемое в мировой суд, подлежит ведению волостного суда. Каждый крестьянин, не желая зависеть от произвола волостных судей, пытался решить свое дело вначале у мирового судьи и только после отказа обращался в волостной суд. Даже существовали способы искусственного изменения подсудности по делу, например, сознательное завышение цены иска более 100 руб. или передача иска лицу другого сословия. «Свод замечаний» отмечал, что «крестьяне, платя на мировые учреждения более всех сословий и даже участвуя в выборах мировых судей, одни только и не пользуются мировым судом, что равносильно лишению их всякого суда» 253. С учетом того, что крестьяне как по всей территории России, так и на территории округа Московской судебной палаты, составляли большинство населения, можно сделать вывод, что существование волостных судов серьезно принижало эффект судебной реформы. Чтобы обычное право не становилось источником произвола, необходимо его кодифицировать, как это сделано в Великобритании. К сожалению, в Российской империи эта работа не проводилась.

Однако в целом камеры мировых судей были открыты для широких слоев населения. Неслучайно на картине замечательного художника-передвижника В. Маковского «В камере у мирового судьи», написанной в 1880 г., представлена самая разная публика, ожидающая заседания мирового судьи: рабочие, застенчивая барышня, явно не высокого достатка, солидная дама, чиновник, наемная прислуга, т. е. в мировые судьи рассматривали дела, возникающие в разных социальных слоях. У мирового судьи была реально получить защиту наемной прислуге или ученику ремесленника от произвола работодателя, получить долг, наказать обидчика, позволившего распустить руки.

Исторические источники позволяют оценить, насколько новые суды были оперативны. Мировой суд рассматривал дела устно, стремясь в одно заседание выслушать всех заинтересованных лиц. Статья 116 УУС рекомендовала по возможности рассматривать каждое дело в одно заседание. Анализируя стенографические протоколы заседаний в мировом суде, которые нередко публиковались в прессе или издавались отдельными сборниками 254и переиздаются сейчас 255, можно прийти к выводу, что подавляющее большинство дел так и рассматривались. Когда возникала потребность собрать дополнительные сведения, то могло быть назначено новое заседание, но часто судьи старались максимально ускорить этот процесс.

В книге М. Вострышева дана очень интересная подборка стенографических протоколов заседаний мировых судей в разных городах России – Москве, Петербурге, Одессе, которые ярко передают атмосферу судебных заседаний. В одном из процессов у мирового судьи в Санкт-Петербурге слушалось дело по претензии заказчика к прачке: отданные в стирку несколько рубашек пропали. Соответственно истец требовал с прачки возместить стоимость пропавших вещей. Прачка не возражала, что должна компенсировать потерю, но не согласна с выставленной ценой: она считает, что пропавшие рубашки стоили намного дешевле, чем их оценивает ее клиент. В суд предъявляются несколько оставшихся рубашек, аналогичных тем, которые украли. Для решения спора о том, сколько может стоить такая рубашка, в суд приглашают белошвейку. Причем судья тут же в ходе заседания дает указание рассыльному найти на близлежащих улицах белошвейку и попросить прийти ее в суд. Через некоторое время в зале суда появляется белошвейка и высказывает свое мнение, сколько можно выручить за данные рубашки. Выясняется, что владелец рубашек и в самом деле несколько завысил цену 256.