Сергей Дробышевский - Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Монография

Исследователи, исходящие из имманентности права необщеобязательным видам нормативного регулирования, отошли от вкладываемого в понятие права значения, с которым связаны зарождение и многовековая история политико-юридической науки. Поэтому их воззрение на право как на явление необщеобязательного нормативного регулирования не может быть признано верным, хотя тоже имеет богатые исторические традиции [66]. И именно по той же самой причине, по какой была оценена в качестве ошибочной попытка определить как политику нормативное упорядочение поведения людей, присущее любой социальной организации. Политико-юридическая наука исторически сложилась в виде совокупности знаний об организации, удовлетворяющей систему потребностей ее членов посредством общеобязательного нормативного регулирования. Естественно, что только эта ассоциация традиционно именуется политологами и юристами политическим телом, а также государством, и лишь с функционированием ее руководящих структур они связывают термины «политика» и «право». Исследование же иных вещей – как бы оно ни было важно – составляет предмет других наук, а не политологии и юриспруденции.

На этом основании не выдерживает критики и мнение известного американского ученого И.А. Хобеля, согласно которому право имеется лишь там, где присутствует нормативное регулирование, реализуемое посредством применения действительного физического принуждения или его угрозы к нарушителям обязательных установлений [67]. Точка зрения И.А. Хобеля не тождественна признанию правом явлений общеобязательного нормативного регулирования и поэтому не точна в силу двух обстоятельств. Во-первых, физическая сила используется отнюдь не только для обеспечения действия общеобязательного нормативного упорядочения человеческого поведения, а и при нормативном регулировании иного рода [68]. Во-вторых, общеобязательное нормативное регулирование во многих случаях своего функционирования характеризуется осуществлением санкций, не предполагающих физического воздействия на человека [69].

В политико-юридической науке второй половины XIX–XX в. распространена еще одна концепция права, которая его существование не связывает с общеобязательным нормативным регулированием. В отличие от уже рассмотренных теоретических представлений она предполагает, что право вообще не принадлежит к числу явлений нормативного регулирования. В соответствии с ней право в максимальной политической организации является феноменом общеобязательного ненормативного воздействия на жизнь людей либо всегда, либо на одном из этапов его существования.

Речь идет прежде всего о возникшей под влиянием экзистенциалистской философии теории, суть которой в том, что «реальность, являющаяся по существу конкретной, не может быть… урегулирована нормами» [70]. Так как решаемые судами и административными органами государства дела являются различными, «правильное решение каждого из них, т. е. учитывающее все специфические черты рассматриваемой ситуации, может быть найдено исключительно в ней самой, а не в норме, привнесенной извне» [71]. Любая «норма необходимо предполагает тождественные дела, которые в действительности не существуют. Поэтому все право должно иметь только индивидуальный характер, и решение конкретных дел не должно быть связано нормами» [72]. Именно такой смысл нередко вкладывается в широко известные формулы: «право есть то, что суды будут делать фактически» [73], а также «правом является все, что делают обладатели власти в политически организованном обществе просто потому. что они это делают, и независимо от того, как они это делают» [74].

Охарактеризованное теоретическое воззрение сосуществует в юриспруденции XX в. с концепцией о ненормативном характере права лишь на начальной стадии его функционирования. Она воспринята многими современными правоведами прямо или через посредников из «Древнего права…» Г.С. Мэйна. Согласно ей право возникло до общеобязательного нормативного регулирования в форме древнейших судебных решений [75]. На первом историческом этапе правового развития «единственным представлением… имевшим силу авторитета, являлось судебное решение, основанное на фактах… которое было впервые внушено свыше судье в момент постановления приговора» [76]. Такие древнейшие судебные постановления – «это не более как решения, состоявшиеся по поводу единичных, необобщенных фактов и не следующие одно за другим в каком-либо последовательном порядке» [77]. По мнению Г.С. Мэйна, «нельзя предположить, чтобы их связывал какой-нибудь руководящий принцип; это только отдельные и разобщенные между собой приговоры» [78].