Олифант Олифант - Секреты крылатых слов и выражений[СИ]

Наверное, затем же, зачем и благословенной Европе фильмы ужасов, триллеры и романы «нуар»…

НИТЬ ЖИЗНИ

Может ли человек сам обрезать нить, на которой подвешена его жизнь, или этот шаг ещё при рождении предопределён Богом? Конечно же, может! Ваш суицид высшим силам не подвластен, иначе церковь столь сурово не относилась бы к самоубийцам. Плиний Младший, тот, вообще, гордо заявил, что самоубийство — единственное преимущество человека над богами.

Отсюда, утверждение, что, мол, всё происходящее с нами уже давно начертано в Книге Судеб, не выдерживает никакой критики. Её не существует. Какой смысл вписывать туда жизненный путь новорожденного, если он может в любой момент, самостоятельно поставить точку. Так, что, увы, на роду у нас ничего не начертано.

— Нет судьбы, — как любила говаривать Sarah Connor.

НОС ПО ВЕТРУ (ДЕРЖАТЬ)

Мало кто знает, но в 1806‑м году с семилетним Александром Сергеевичем Пушкиным случился презабавнейший анекдот.

Как–то в один из июньских дней, когда Москва задыхалась от тополиного пуха, няня юного Александра отправилась с ним на прогулку вдоль Москвы–реки. Тут необходимо отметить, что Арина Родионовна, несмотря на возраст, оставалась дамой достаточно бойкой и озорной. Прохаживаясь с воспитанником по берегу, она весело перекликалась с матросами, со стоящих на приколе барж и парусников.

— Эй, тётка, — кричали ей белозубые бородачи в робах. — Айда к нам на кораблю. Киселю дадим.

— Киселя ваша густая, да и я баба не простая, — задорно отвечала Арина Родионовна.

Так, шаг за шагом, дошли они до небольшого, некрашеного дебаркадера с пришвартованной к нему баржей. На судне, свесив с борта босые ноги, сидел седоусый матрос и удил рыбу. Заметив няню с Александром, он неохотно отложил удилище и лениво поднялся. Пройдя вразвалку вдоль борта, седоусый перебросил на пристань мостик и, приглашающе, махнул рукой.

— Сашенька, ангел мой, — зашептала в ухо Арина Родионовна. — Погостим на кораблике немножко? Ты рыбку полови, а у меня тут дельце секретное есть.

Александр, утомлённый прогулкой и жарой, согласно кивнул и присел на горячие, пахнущие смолой канаты. Нянька, заискивающе заглядывая в глаза матросу, ухватила того под локоть и они скрылись в палатке из выцветшей парусины, установленной на корме…

Через полчаса, разрумянившаяся нянька выпорхнула из–за полога и в растерянности застыла. Вместо мальчика, у борта посапывал незнакомый моряк.

— Арапчонок–то? — позёвывая, объяснил он белой от ужаса Арине Родионовне. — Так разве ж я знал? Шуганул, чертяку с баржи, так он и был таков.

Только к вечеру, обезумевшая от горя нянька нашла Александра у костра, на котором изрядно выпившие матросы варили уху. Они успели обрядить мальчика в робу и ласково называли «Максимкой».

— Не дрейфь, арапская твоя душа, — гудел огромный боцман. — Вот окрестим тебя и поплывём в Африку мамку искать.

Мальчик, держа в руках миску с ухой, радостно кивал…

— Сашенька, Христом Богом заклинаю, — Арина Родионовна стояла на коленях у кровати Александра, — ты уж меня, дуру старую, папеньке с маменькой не выдавай.

— Держи нос по ветру, — подмигнул маленький Александр Сергеевич. — Не дрейфь.

Запрокинул курчавую голову на подушки и через мгновение уже спал, счастливо улыбаясь.

ОБЪЯТИЯ МОРФЕЯ

Рассказывают, что в конце пятидесятых ходил по квартирам некий старичок под видом то ли переписчика, то ли страхового агента. Проходил с хозяйкой на кухню, просил чаю, а дальше та просыпалась в уже ограбленной квартире. Старичку тому, якобы требовалось всего мгновение, что бы человеку в глаза глянуть и специальные слова произнести. Мало того, потерпевшие не просто засыпали, а во сне ещё выбалтывали место, где деньги и ценности схоронены. Ловили его всем миром. Участковые с ног сбились, обходя дома и предупреждая, что бы двери незнакомцам не открывали. Кличку ему дали — Морфей, будто он бог Сна по–гречески. А тот, ну, ничего не боится. Наоборот, взял, да и по крупному принялся воровать. Заглядывает, говорят, народ в магазин, а в нём все спят, как убитые. И кассирши, и продавщицы, и грузчики. Давай их будить, а те, ни в какую. А касса–то пуста! И на прилавке записка — «Привет от Морфея».

Схватили его, будто бы, когда он решил Госбанк ограбить. Вошёл, всех усыпил и начал деньги в саквояж складывать. Но, промашку дал, в подсобку заглянуть не догадался. А там уборщик схоронился, что бы потихоньку «маленькую» выпить. Заметил он, что в сейфе кто–то шурует и на кнопку тревоги нажал. Мильтоны, сразу поняли, что за грабитель им попался. Мешок ему на голову, и не на Петровку, а сразу на Лубянку свезли.