Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

А рассуждать-то надо о другом. Об издательской моде на патологию и инверсию. Сейчас и критики, и маркетологи действуют по единой схеме: удовлетворять надо либо благодетеля-спонсора, либо некую ЦА, у которой свой междусобойчик, ей «цивилы» неинтересны. Сейчас (ну как сейчас… последние полтора десятка лет) перспективными признаны, в частности, радикальные феминистки и лица нетрадиционной ориентации. Этим ЦА радостно скармливают идеи, как бы популярные в их среде. Ну и нам заодно то же самое скормить пытаются. А кто кашку не ест, тот гомофоб и мизогин.

Сколь ни забавно, к сапфически-содомитскому «закрытому миру, о котором читателю интересно узнать» запросто присовокупляется еще более странное кликушество на грани фэнтези. Причем от тех же неумеренно и даже нездорово эротичных авторов.

Мария Ануфриева в дебютном романе-«жалейке» «Медведь» описывает страдания женщины, которая вот-вот овдовеет: «Отчаянно молится блаженной Ксении Петербургской сначала о возвращении Медведя к жизни… Организует бесчувственному мужу “мирское крещение” перед второй операцией, правдами и неправдами пробившись среди ночи в палату интенсивной терапии, и испытывает от этого несказанное облегчение и способность отдохнуть: словно сам Господь сказал ей “Иди с Богом!”». Против такого публика, чай, не попрет! К тому же роман Ануфриевой автобиографический, а на спине авторессы, как она сама пишет, появились не то стигматы, не то ожоги в виде крыльев.

Хорошо ищется новое-современное в конфессиональных дебрях!

Вот и порнографический роман Елены Крюковой «Юродивая», по заверению критика Е. Сафроновой, свидетельствует «о писательской и человеческой смелости… обновленная история святой блаженной Ксении Петербургской, “как легендарная песня, положенная на новый, современный мотив”… Рецензенты невольно искали в тексте романа параллели с житием блаженной Ксении Петербургской… Пока я, находясь в плену того общего заблуждения, рассматривала “Юродивую” как перепев жития святой, концы с концами не сходились. Но стоило чуть абстрагироваться от столь конкретного прочтения, как понимание сложилось». И правда, если история святой чудовищно переврана и богохульно опошлена, надо просто «чуть абстрагироваться».

Вообще очень удобно абстрагироваться от особенностей любого вероучения и сварить из них кашу «Артек» – была такая в пионерлагерях, составленная из остатков самых разных круп, утерявшая всякое подобие вкуса и категорически несъедобная. Ее не ели даже дети того счастливого возраста, в котором после игр на свежем возрасте едят все, что не приколочено.

Однако все это «божественное-мифологическое-психопатическое» попросту служит прикрытием сетевому маркетингу, в который превратилась современная критика. Запросто перебегая из радфема в ЛГБТ, из ЛГБТ в язычество, из язычества в псевдо-агиографию, Е. Сафронова неустанно предлагает своих подопечных разным аудиториям. Как коммивояжер. Или как маркетолог. Но, повторюсь, ни коммивояжер, ни маркетолог, ни рекламщик за качество предлагаемого товара не отвечает. У него другая цель и другая система ценностей.

…А кому же сорока не дала? Зоилу из Нижнего Тагила, вестимо, не досталось лакомой каши. Отчего же такая немилость? Зоил в свое время отказался написать предисловие к сборнику рассказов Сафроновой (да, Елена не только критикует, но и пытается сочинять стихи и прозу). За этот отказ она мстительно поклевывает Александра Кузьменкова крепким клювом то там, то сям: то толсто намекнет на историю болезни, то упрекнет в некультурности.

Вот и вся цена нынешним «критическим воззрениям»: кто свой, тому и каша. И получается, что из современной критики если и получаешь какую информацию, то в основном информацию, кто кому свой.

Дошло до меня, дорогие читатели, что писатель и критик О. Демидов (и не только он) зело возмущен новыми критическими веяниями. Но вместе с тем надеется на лучшее: «Весной народилась так называемая «новая критика» (бессмысленное и беспощадное хейтерство), была объявлена интифада всей премиальной литературе (что бы это ни значило), были более-менее громкие скандалы. К счастью, все это сходит на нет».

Однако спешу убить светлые чаяния: похоже, все только начинается. С изрядным запозданием, конечно, начинается… Собственно, недовольство публики «премиальной литературой» мы могли наблюдать, например, десятилетие назад после прочтения широкой публикой романа «Цветочный крест» Е. Колядиной. И как критик В. Топоров ни объяснял метонимией (то бишь метафорой) «некоторые ошибки автора» (в частности, наличие у героини двух десниц, сиречь правых рук), автор с печалью обнаружила, что продолжение романа не заинтересовало никого. Несмотря на получение престижной премии, обширную информационную поддержку и скандальную славу данного творения, оно получило разве что статус курьеза.