Array Антология - Гендер и язык

Сопоставление исследования, утверждающего, что мужчины перебивают женщин, с моим исследованием застольной беседы, обнаруживает лингвистическое сходство и политический контраст. Евреи в США – национальное меньшинство, подобно чернокожим и представителям других упомянутых мной групп, предпочитающее стиль «высокая включенность». Меньшинства находятся в ущемленном положении. Но в группе мужчины – женщины именно женщины социально и культурно ущемлены. Это видоизменяет политические последствия приписывания одной группе доминирования над другой.

Большинство людей согласятся, что в нашей культуре, как и во многих, если не во всех культурах мира, мужчины как класс доминируют над женщинами как классом. По этой причине многие заявили бы, что подход к гендерным различиям как к межкультурной коммуникации – это шаг назад, маскировка истинного доминирования вуалью культурных различий. Хотя я одобрительно отношусь к этой точке зрения, рассудок подсказывает, что приходится выбирать одно из двух. Если мы принимаем одну парадигму исследования – мужчины перебивают женщин, – тогда мы вынуждены признать и то, что говорящие в стиле «высокая вовлеченность», такие как чернокожие и евреи, и, во многих случаях, женщины, беспардонны, агрессивны или нелогичны, или по-дурацки шумливы.

Последствия такой точки зрения особенно опасны для американок этнического или регионального происхождения, предпочитающих стиль «высокая вовлеченность». Свидетелем драматического примера как раз таких последствий стали Соединенные Штаты: когда Джеральдина Ферраро, жительница Нью-Йорка итальянского происхождения, выдвигалась на пост вице-президента, Барбара Буш, принадлежащая к группе большинства, назвала ее стервой. Приписывание доминирования стилю «высокая вовлеченность», соответствующее парадигме «мужчины перебивают женщин», является причиной неприятного вывода, что многие женщины (включая многих из нас: африканского, карибского, средиземноморского, южноамериканского, левантийского, арабского и восточноевропейского происхождения) – люди доминирующие, агрессивные и бесцеремонные. Это те качества, которые в женщинах осуждаются значительно больше, чем в мужчинах.

На себе испытав трудности, о которых сообщают многие женщины, когда стремятся быть услышанными в некоторых ситуациях общения с мужчинами (особенно в «публичных» ситуациях), я испытываю искушение признать исследования, утверждающие, что мужчины перебивают женщин: это позволило бы мне объяснить мой опыт и найти «виноватых». Однако я говорю в стиле «высокая вовлеченность», и меня оскорбляет, когда особенности моего стиля клеймят как вызывающие отвращение, исходя из критериев тех людей, которые не разделяют или не понимают его. Как еврейка, выросшая в Нью-Йорке, я не только оскорблена, но и напугана отрицательными стереотипами относительно ньюйоркцев, женщин и евреев, и содрогаюсь, когда исследования ученых служат поддержанию стереотипов относительно группы говорящих – оправдывают приписывание им намерений и характера. Как лингвист и исследователь я знаю, что механизмы общения гораздо более сложны, чем это преподносится. Как человек я хочу понять, что происходит.

Ключом к пониманию (пусть лишь частичному) того, что происходит, является различие между контактоустанавливающим разговором и разговором-сообщением – характерными способами, с помощью которых большинство женщин использует язык для создания общности, а многие мужчины – для соревнования. В итоге (хотя как мужчины, так и женщины выражают недовольство перебиваниями со стороны противоположного пола), поведение, на которое они жалуются, различно.

Во многих высказываниях информанты-мужчины отмечали, что женщины прерывали их наложением слов согласия, поддержки и предвосхищения. Если женщина поддерживает рассказ мужчины, развивая мысль, отличную от той, которую он имел в виду, мужчина считает, что его право рассказать свою собственную историю было нарушено. Он истолковывает вмешательство как борьбу за контроль над речевым общением.

Например, один информант рассказывал, как он добровольно вызвался быть кассиром на благотворительном базаре. В конце дня в кассе обнаружилась недостача, которую он вынужден был возместить из своего кармана. Одна из слушательниц во время его рассказа постоянно вставляла свои комментарии и выражения сочувствия, расписывая, как несправедливо, что ему пришлось платить, ведь он работал и тратил время бесплатно. В действительности же мужчина рассказал об этом случае не для того, чтобы подчеркнуть несправедливость, и он посчитал, что женщина его перебивает и «манипулирует» им, пытаясь диктовать ему, о чем говорить. Ее «проступок» был чрезмерным проявлением (с его точки зрения) контактоустанавливающего разговора.