Array Антология - Гендер и язык

→ Пег: IИ вся эта мокрая одежда и

→ Джен: Это поэтому взрослые не любят снег, да?

Марж: Точно.

Пег: Только бросишь всю эту одежду в сушильную машину, а они посидят пол I часа…

Марж: I И немного погодя они снова хотят на улицу.

Пег: А потом они опять хотят идти гулять.

Как и в моем разговоре со Стивом и Питером, представленном выше, все трое говорящих в этом примере начинают предложения, которые или примыкают к репликам собеседников, или перебивают их. Как Дениза и Стейси, а также Стив и Питер в примерах, приведенных ранее, Пег и Марж выступают дуэтом: они совместно придерживаются одной разговорной роли, не выражая возмущения из-за того, что их прервали, хотя их реплики накладываются.

Хорняк отмечает еще более занимательный факт: эти собеседницы часто заканчивают высказывание союзом «и», создавая видимость прерывания, например, когда Пег говорит: «Вся эта мокрая одежда и». Исследовательница утверждает, что такую стратегию с удовольствием и эффективно используют многие члены ее семьи в общении друг с другом. Посторонним, однако, не нравится такая ее манера общения – она приводит их в замешательство. У собеседников даже иногда возникает ощущение, что, заканчивая предложение словом «и», она сама не знает, высказалась или нет.

Почему у некоторых людей создается впечатление, что их прервали, в то время как этого не было? Представители некоторых культур оставляют небольшие паузы между репликами или не оставляют их вообще по той причине, что для них молчание в дружеской беседе – признак отсутствия взаимопонимания. Наложение же является способом поддерживать разговор, избегая молчания. Следует отметить, однако, что Хорняк и члены ее семьи в записанной беседе не говорят громко, или быстро, или все одновременно. Наложения их речи, хотя частые, но краткие; завершение предложений словом «и» – способ создать видимость прерывания при минимальном наложении.

Хотя Хорняк считает, что стратегия создания псевдоналожения при помощи союза «и» присуща только ее семье, не она одна сообщает о знакомстве с людьми, которые говорят таким образом. По крайней мере один из моих информантов сказал, что его мать (к досаде отца) постоянно заканчивает свои высказывания словом «и м-м», и что также делают ее мать и все ее сестры – но не отец и братья. Мой информант также считает это семейным стилем. Хотя очевидно, что такое действительно встречается в семьях, кажется, что этот стиль является результатом взаимодействия гендера и культуры.

Гендер и культура также согласуются и в другом примере псевдопрерывания. Уильям Лабов и Дэвид Феншель, изучая общение врача и 19-летней пациентки по имени Рода на сеансах психотерапии, обнаруживают, что девушка никогда не заканчивает свои высказывания паузой. Напротив, сказав все, что хотела, она начинает повторяться. Эти повторения как бы приглашали психиатра заговорить, прерывая ее. И пациентка и врач были еврейками и жили в Нью-Йорке.

Осознание того, что у людей со схожим культурным фоном схожие стили общения, часто приносит облегчение тем, кто полагал, что имеет специфические странности или даже психологические проблемы. Например, американцу греческого происхождения, с которым я беседовала, изучая косвенность в общении, на протяжении всей жизни друзья и возлюбленные говорили, что с ним что-то не так, поскольку он всегда ходит вокруг да около вместо того, чтобы встать и сказать, что у него на уме. Он сообщил мне, что и его родители говорили так же, а я в ответ рассказала об обнаруженной закономерности: греки высказываются менее прямо, чем американцы, а американцы греческого происхождения находятся где-то посередине. Этот человек почувствовал огромное облегчение, сказав, что мое объяснение открыло ему глаза, и продолжил:

Я понимаю это или как что-то пугающее, или как настоящую помеху… Чаще всего я думаю об этом как о проблеме. Но я на самом деле не могу отделить это от своей семьи и воспитания <���…> Я не знаю, греческое ли это. Я просто знаю, что это мое. Но, кажется, мне стало немного легче, когда я узнал, что это от греков.

Понимание «семейного» стиля как этнического освободило этого мужчину от тягостной мысли о личной ущербности из-за отличия от большинства людей, с которыми он общался.

Но склонность представителей похожих культур к похожим привычным стилям общения, которые отличаются от манеры общения в другой культуре, имеет плачевные и даже трагические последствия. Различие создает почву для возникновения отрицательных стереотипов. Как я уже упоминала ранее, антисемитизм традиционно приписывает евреям крикливость, агрессивность и «беспардонность», перенося особенности способов говорения на характер. Например, в письме к Генри Миллеру писатель Лоренс Даррелл описал своего коллегу еврейского происхождения: «Он ненадежный, непостоянный человек, которому недостает здравого смысла, он криклив, бесцеремонен, вульгарен, в общем, еврей до кончиков ногтей…»