Array Антология - Гендер и язык

Гудвин обнаружила, что иерархия среди мальчиков устанавливается на основе их умений в разных видах деятельности. Они часто гордятся и хвастаются своими способностями и другим «капиталом». Как малыши в исследовании Сакс спорят о том, кто будет врачом, так и мальчики 10–12 лет и подростки в исследовании Гудвин спорят о статусе – о преимуществах в умениях и о том, кто имеет право указывать и кому. Девочки обсуждают свою внешность, свои отношения с другими и то, что о них говорят другие. И если мальчики открыто гордятся своим превосходством в чем-либо, девочку, которая ведет себя так же, осуждают за хвастовство или называют «воображалой».

Мальчики не только командовали, но также оскорбляли товарищей и угрожали друг другу. Если им что-то не нравилось в товарище, они, как правило, говорили это в его присутствии. Девочки же обычно жаловались, когда объекта недовольства рядом не было.

Стремление девочек избегать прямой конфронтации приводит к такому поведению, о котором традиционно отзываются плохо, – «говорить за спиной». Выражая эту негативную точку зрения, один информант отметил, что девочки жертвуют искренностью ради гармонии отношений. Обвинение в «неискренности» – обычная вещь в межкультурной коммуникации, так как представители разных культур не всегда обнаруживают совпадающие стили общения. Создание прямой конфронтации посредством открытого высказывания критики может считаться «искренностью» среди тех, кто считает, что конфронтация укрепляет дух товарищества. Но в системе, где столкновение приводит к разрыву, это совсем не «искренность», так как откровенная критика и разжигание борьбы содержит метапослание о том, что человек хочет ослабить узы дружбы.

Результатом различий в опыте детей являются разные ожидания, допущения и отношения, которые усложняют общение взрослых. Например, спор, который приводится ниже, возник из-за того, что женщина хочет услышать объяснения от мужчины, который не привык их давать. Морин и Филип пытаются назначить дату праздничного обеда.

Морин: Кажется, единственный свободный выходной у нас – это десятое октября.

Филип: Десятого открывается охотничий сезон.

Морин: Хороню, давай устроим его в субботу или в воскресенье вечером.

Филип: Ладно, пусть будет в субботу.

Морин: Разве тебе не захочется поехать на охоту в первый же день открытия сезона?

Филип ( недовольно ): Я сказал в субботу, поэтому ясно, что я предпочитаю этот день.

Морин (теперь тоже недовольно ): Я просто пыталась сделать так, чтобы тебе было удобно. Ты не объяснил, почему выбрал субботу.

Филип: Я буду на охоте в четверг и пятницу, поэтому думаю, к субботе с меня хватит.

Морин: Ну а почему ты мне этого не сказал?

Филип: А почему я должен был это говорить? И вообще, мне надоели твои вопросы.

Морин: А меня оскорбляют твои ответы!

Так как Филип не объяснил, почему выбрал субботу, Морин решила, что он подстраивается под нее, как это сделала бы она – и как она в действительности и делала. Морин хотела сказать, что можно не подстраиваться, и раздражение мужа обидело ее – ведь она заботилась о его удобстве. Филип же воспринял просьбу объяснить причину своего решения как требование отчета. Он считает, что каждый беспокоится о своих собственных интересах, поэтому такое «копание» его раздражает. Попытки Морин избежать столкновения интересов как раз его и вызвали.

Различия в отношении к самому конфликту проявляются в повседневном общении. Гейл терпеть не может споров. Ее глубоко огорчает, когда Норман сердится и повышает голос. «Я не могу разговаривать, когда ты кричишь, – говорит она. – Почему мы не можем обсудить это как взрослые люди?». Норман никак не может этого понять. Для него ссориться с кем-либо – свидетельство близости. И наоборот, нудные нескончаемые обсуждения, которые она ценит как признак близости, ненавистны ему. Они его просто выматывают; а вот после доброй ссоры он чувствует себя прекрасно. Жена от ссор устает и страдает. Для Нормана же ссоры – форма ритуальной схватки; они ему дороги как знак сопричастности – в спор вступают только те, у кого близкие отношения.

Во многих культурах мира споры, а также игры – приятный признак близости. В Греции у американцев часто складывается впечатление, что они являются свидетелями спора, когда yенароком слышат дружескую беседу, более оживленную, чем принято в их стране. Лингвист Дебора Шиффрин показала, что в общении еврейских рабочих (и мужчин, и женщин) из Восточной Европы, живущих в Филадельфии, дружеская перепалка является неотъемлемым атрибутом. Лингвист Джейн Франк проанализировала беседы еврейской пары. Супруги были склонны занимать противоположные позиции и спорить в повседневном общении. Однако они не ссорились, а устраивали своего рода публичный «спарринг», где оба «боксера» были на одной стороне.