Александр Васильев - Игры в слова. Манипулятивные операции в текстах СМИ

Однако о подобных перспективах (как и об историческом прошлом) предпочитали не задумываться, тем более – говорить: глашатаи перестройки твердили о том, что в СССР из-за идеологизированности существует прочный дефицит внеклассовой человечности. И вот новейшими гуманистами в качестве фундамента государства были предложены мифические « общечеловеческие ценности ».

Советский культуролог («под общей редакцией» того же А. Н. Яковлева) пытался рассматривать «общечеловеческие ценности» объективистски: «В принятом у них [западных идеологов и политиков] оперировании “общечеловеческими” идеями не обязательнозаключается реакционная цель; оно представляет собой иногда лишь путь поисков преодоления классовой ограниченности буржуазного сознания» [Кукаркин 1974: 328]. Впрочем, он же говорил об этих идеях как о необходимом атрибуте мифотворчества: «…Мифом, без которого было бы немыслимо существование ни теории массового общества, ни концепции массовой культуры, и служит усиленно насаждаемое фрейдистское представление о неком абстрактном природном существе – человеке. Когда буржуа был молод и дерзок, он кричал о своей социальной специфичности и сдирал покровы с феодальных и даже религиозных мифов. Сейчас он стыдливо помалкивает о своей классовой сущности и скромно рядится в тогу “просто человека” [Кукаркин 1974: 374] (ср.: «…Буржуа увидел, что он один на земле, что лучше его и нет ничего, что он идеал, и что ему осталось теперь не то, чтоб, как прежде, уверять весь свет, что он идеал, а просто спокойно и величаво позировать всему свету в виде последней красоты и всевозможных совершенств человеческих» [Достоевский 1956, 4: 110]).

Любопытно, что генсек-президент СССР, прославившийся, в том числе, и политическим лукавством, не чуждался прямого плагиата и мошеннических подтасовок. Так, обычно связываемый с именем этого деятеля мифоген новое мы́шление [22] «Когда я был студентом…, один из старых профессоров… сказал нам раз и навсегда: “ Мы́шление говорят те, у кого мо́зги , а мышле́ние – те, у кого мозги́ ”… Мо́зги – это ведь что-то совсем из другой “оперы”. К голове отношения не имеют» [Колесов 2004б: 14]. , согласно Ф. Бурлацкому, впервые появился в его собственных статьях и книгах [Душенко 2006: 121]. Идею же, что уместна и оправданна «приоритетность… общечеловеческих ценностей над приоритетами того или иного класса», Горбачёв «приписал Ленину – вероятно, из тактических соображений, так как для Ленина она была неприемлема» [Душенко 2006:122], введя в заблуждение таким образом далеко не только участников «Иссык-Кульского форума» 20 октября 1986 г.

То ли в силу преемственности, то ли по инерции пропагандистский штамп общечеловеческие ценности широко употреблялся и в правление Ельцина. В частности, этот мифоген присутствует в тексте «Декларации о языках народов России» от 25.10.91, где содержится по-своему виртуозная и почти бессмысленная формулировка: «приоритет общечеловеческих ценностей , равно как и духовных ценностей каждого народа» – т. е. два приоритета сразу! [23] Ср.: « приоритет – ‘первенство в каком-л. открытии, изобретении и т. п.; преобладающее, первенствующее значение чего-л.’» [СИС 1979: 409]. Таким образом составители документа стремились продемонстрировать радикальную смену идеологических основ государственного устройства.

Прилагательное общечеловеческий , по-видимому, относительно позднего возникновения: оно не регистрируется лексикографическими источниками, отражающими словарный состав русского языка (в том числе и материалами картотек), почти до середины XIX в.

И лишь в Большой картотеке Словарного отдела ИЛИ РАН (далее – БКСО) содержится ряд примеров употребления этого прилагательного. Самый ранний заимствован из «Статей о народной поэзии» В. Г. Белинского (1841). Несколько расширим приведенную в БКСО цитату, так как встречаем в тексте указанной работы одну из первых попыток семантизации интересующего нас слова: «Что такое общечеловеческое ? Разумеется, то, что составляет общий интерес всех и каждого, то, что всех волнует, во всяком находит отзыв, служит невидимым рычагом деятельности всех и каждого… Это – любовь… Благо, истина, красота, долг, честь, слава, доблесть, знание, всё это – идеи, следственно, всё это общее[возможно, здесь не обошлось без влияния немецкого Allgemeinheit – «всеобщее» – А. В .] [Белинский 1986: 352]. По-видимому, в приведенном контексте общечеловеческое функционирует как субстантив, но довольно скоро адъективизируется; по крайней мере, об этом свидетельствует ряд хронологически близких примеров, зафиксированных БКСО: « общечеловеческая черта» (Герцен А. И. Былое и думы. II, глава XVIII), «ничто общечеловеческое не может быть чуждым на русской земле» (Огарев Н. И. Разбор книги Корфа); «общечеловеческая мудрость» (Чернышевский Н. Г. Что делать?) и некоторые другие.