Александр Васильев - Игры в слова. Манипулятивные операции в текстах СМИ

Что же касается новейших (перестроечно-реформаторских) ценностно ориентирующих общество постулатов, то они, как правило, не манифестируются откровенно – по крайней мере, в официальных документах инструктивного характера. Тем не менее, представляется возможной инвентаризация сегодняшних российских гражданских доблестей и достоинств на основании разноаспектных наблюдений, содержащихся во многих публикациях. Приведем лишь некоторые мнения и оценки.

По данным одного из аналитических обзоров (1998), «совершенно отдельной группой выглядит самосознание т. н. “новых русских” – российских предпринимателей. В иерархии их жизненных ценностей самое важное место занимают “свобода”, “собственность”, “процветание”, “стабильность” и “достаток”. А вот такие гуманистические ценности, как “согласие”, “справедливость” и “духовность” – гораздо менее важны для них, чем для представителей других социальных групп. По своим ценностям они отходят от традиционного сознания россиян, более эгоистичны и озабочены личным благополучием» [Сергеева 2004: 238].

Ср. частные примеры того, каковы результаты вышеупомянутых процессов: в России сейчас личность оценивается не столько по ее интеллектуальным способностям или творческим возможностям (как это было раньше), не по критерию добросовестного служения обществу или государству, сколько по имеющимся в ее распоряжении собственности и наличным деньгам: «утратили свою ценность такие понятия, как “могущество страны”, “прогресс”, “процветание” и “демократия”… В постсоветской России изменилась не только политическая система, жизненные ценности, но неуловимо [?! – А. В .] изменилась и сама мораль, представление о нравственности, о порядочности или непорядочности человека. Изменилась даже сама точка отсчета в оценке нравственности… Способность и умение работать – не такое уж большое достоинство, главное – “деньги всё равно будут”. Неважно, каким образом. Ценность труда стремительно тает в глазах современных россиян, особенно молодых… Гораздо меньшее количество людей осуждает теперь покупку краденого, спекуляцию, невозвращение кредитов и займов, присвоение найденных денег, даже политическое убийство, т. е. акты антиобщественного поведения» [Сергеева 2004: 237, 241, 243, 244].

Можно довольно уверенно предполагать, что пренебрежительное отношение к общественно полезному труду как естественной социальной ценности интенсивно прививалось с начала перестройки через СМИ в интересах определенных групп.

В настоящее время основными ценностями, за которые борется «нынешний сенситивный человек», стали материальные блага, состоятельность, комфорт, наслаждение, власть, слава и популярность [Гадомский 2004: 8] – хотя возможно, что иерархия их может быть выстроена и несколько иначе.

«Россияне живут по нескольким принципам: “обогащайся любой ценой”, “Позволено всё”, “Государство – мой худший враг”, “Умри ты сегодня – а я завтра”, “После нас – хоть потоп”, “Какой мерзавец – а добился и богатства, и власти”» [Калашников 2003: 190].

«Никто больше не вспоминает о морали, честности и долге. Все признали, что быть проституткой лучше, чем ткачихой. Слово “продажность” исчезло из словаря, ибо само собой подразумевается, что каждый должен продаваться за сколько сумеет» [Веллер 2003: 411].

«Сегодня… технологи вбили каждому в голову принципы социального дарвинизма. Каждый сам за себя, никто тебе не поможет, выпутывайся сам [ср. высокую частотность кальки с американо-английского: «Это твои проблемы!» – А. В .]… Человек может достаточно спокойно воспринимать любую нелепость. Что коррупция – не так уж и плохо, умные люди могут этим заниматься. Бывший мэр Москвы такие теории продвигал. Когда людям объясняют, что зависть – прекрасное чувство, двигатель прогресса. Библейские заповеди оказываются ненужными» [Богданов 2007: 3] и т. д.

С точки зрения перспектив российского общества (насколько таковые имеются – отдельная тема), наиболее настораживающими выглядят результаты социологических обследований ценностных ориентаций молодежи, в частности студенческой. Обнаруживаются, например, следующие приоритеты: «73,4 % респондентов предпочли самореализацию и достижение успеха (карьера, богатство) как смысл жизни… Лишь 26,6 % респондентов отдали приоритет совершенствованию себя и общества… На вопрос: “Какие жизненные ценности являются для вас наиболее важными?”: друзья (общение) – 80 %, любовь – 60 %, материальный достаток – 56,7 %, интересная работа – 43,3 %. Семья, дети как ценность привлекают только 33,4 % респондентов, причем столько же опрошенных (30 %) относят последнюю ценность к одной из наиболее бесполезных» [Максимов 2006: 209]. А «историю СССР, т. е. ту, которую делали поколения отцов и дедов, 59 % их детей и внуков оценивает негативно» [Максимов 2006: 216], иначе говоря – налицо разрыв преемственности поколений, естественной для любого этносоциума, желающего выжить. Не говоря уж о том, что активно идет процесс десоциализации, который всё увеличивает число молодых людей с девиантным поведением [там же].