Из всего сказанного можно сделать следующий вывод: постмодернисты лишь смогли сформулировать то, о чем уже догадывались предшествующие теоретики культуры, в частности русская формалистическая школа.
Так, современный культуролог М.Б. Ямпольский в монографии, посвящённой проблеме соотношения интертекстуальности и киноязыка (Ямпольский М.Б. Память Тиресия: Интертекстуальность и кинематограф. М.: РИК «Культура», 1993. 463 с.) отмечает, что теория интертекста вышла из трёх источников: бахтинской концепции полифонизма, работ Ю.Н. Тынянова о пародии и «теории анаграмм» Ф. де Соссюра. Но в данном случае нам важно не столько указание на генезис идей, сколько на то, что интертекстуальность как одно из основных понятий постмодернистской парадигмы существует не только в литературе, но и в кинематографе, следовательно, различие на высокие и низкие жанры как дань нормативной поэтике классицизма будет условной. Как в большой литературе беллетристика будет обогащать великих, так и в кинематографе телесериалы будут непосредственным образом связаны с авторским кино и артхаусом. Все, в конечном счете, станет определяться лишь интерпретацией. Свободная интерпретация и ляжет в основу процесса смыслообразования, а как такового объективного смыла и быть не может, в соответствии с современной парадигмой мышления. Эта доминанта объективного смысла определялась в искусстве идеей подражания Аристотеля, или мимесиса. (Э. Ауэрбах. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. Изд-во: Прогресс, М„1976).
Постмодернизм же, как и предшествующий ему модернизм, принцип мимесиса отрицает. Ставится под сомнение сам принцип объективности. Ньютоно-картезианская парадигма, лежащая в основе позитивизма, ориентированного на опыт и объективность, на науку и эксперимент, сменяются кризисом рациональности и постмодернистской чувствительностью. В физике это похоже на смену механики Ньютона на квантовую механику Планка, или на спор между Эйнштейном и Н. Бором относительно существования объективной действительности, которая, по Гейзенбергу, (между прочим, это псевдоним главного героя нашумевшего телесериала «Во все тяжкие» («Breaking bad») – «в истории бывают странные сближения») заменяется теперь «принципом неопределенности».
Принцип неопределённости, открытый Вернером Гейзенбергом в 1927 г., является одним из краеугольных камней физической квантовой механики. Является следствием принципа корпускулярно-волнового дуализма.
Корпускулярно-волновой дуализм квантовой механики – это научное воплощение двух взаимоисключающих теорий, в не контекста которых нельзя объяснить процессы, происходящие внутри атомного ядра.
В некоторых научно-фантастических рассказах устройство для преодоления принципа неопределённости называют компенсатором Гейзенберга, наиболее известное используется на звездолёте «Энтерпрайз» из фантастического телесериала «Звёздный Путь» в телепортаторе. Однако неизвестно, что означает «преодоление принципа неопределённости». На одной из пресс-конференций продюсера сериала Джина Родденберри спросили «Как работает компенсатор Гейзенберга?», на что он ответил «Спасибо, хорошо!«
В романе «Дюна» Фрэнка Герберта: «Предвиденье, – понял он, – словно луч света, за пределами которого ничего не увидишь, он определяет точную меру… и, возможно, ошибку». Оказывается, и в его провидческих способностях крылось нечто вроде принципа неопределенности Гейзенберга: чтобы увидеть, нужно затратить энергию, а истратив энергию, изменишь увиденное».
Принцип неопределённости часто неправильно понимается или приводится в популярной прессе. Так считают специалисты. В частности, указывается на одну часто встречающуюся формулировку, будто наблюдение события изменяет само событие. Вообще говоря, это не имеет отношения к принципу неопределённости. Почти любой линейный оператор изменяет вектор, на котором он действует (то есть почти любое наблюдение изменяет состояние), но для коммутативных операторов никаких ограничений на возможный разброс значений нет.
Однако можно сколько угодно говорить о том, что популярное толкование принципа Гейзенберга не имеет ничего общего со строгой наукой – важно в данном случае одно, в обществе на уровне массового сознания эта теория получила воплощение в виде сомнения в существовании объективной действительности. И искусство не могло остаться в стороне от этих настроений общества. И постмодернизм, опираясь на предполагаемую идею, будто именно наблюдение способно поменять само событие, утверждает, что смысл как таковой не существует, а определяется лишь индивидуальной интерпретацией воспринимающего.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу