Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Остаются менее доказуемые объяснения: этимология И. Левенталя [969], поддержанная И. М. Коржинеком [970]: *snuso-s = ‘кормление молоком матери’ < ‘кормилица детей’, ‘сноха, невестка’, ср. др.-инд. snāuti ‘выпускает молоко’, лат. nutrix ‘кормилица’, далее — датск. snør , шведск. snor ‘Rotz’ < герм. *snuza- , формально тождественное греч. νυός и др. Ф. Мецгер [971]видит в и.-е. *snuso-s распространение древней местоименной основы *se-: и.-е. *se-nu-, se-ni, s-n-t-r ‘отдельно, уединенно’; к и.-е. *snuso-s он относит тохарск. A snasse ‘родственник’. В. Поляк рассматривает слав. snъxa , лат. nurus и другие близкие названия снохи в ряду заимствований из языков Кавказа и Передней Азии, ср. лазск. nusa , мингрельск. nosa, nis ‘сноха, невеста’ [972]. Вряд ли можно согласиться с таким объяснением, учитывая широкую распространенность и.-е. *snusos также в языках, далеких от влияний кавказских языков. Этимология и.-е. *snusos проще объясняется на индоевропейском материале. Включение этого слова Вацлавом Поляком в круг вопросов, связанных с проблемой лексикальных соответствий между славянскими и кавказскими языками, представляется непродуманным в методологическом отношении, поскольку в слав. snъxa мы имеем несомненно индоевропейское наследие. С другой стороны, древность индоевропейских форм, в том числе в близких Кавказу географически индо-иранских языках, делает вероятной другую возможность — заимствование перечисленных кавказских слов из индоевропейских языков, что, однако, не относится к теме нашей работы.

Слав. snъxa правильно продолжает и.-е. *snusщ-s , если не считать вторичного аналогического перехода в −а- основу, через *snusa с закономерным переходом s>x после и в славянском [973].

Слав. snъxa с древним окситонным ударением (ср. русск. сноха) сохранило место ударения и.-е. *snusó-s , которое нам известно на основании закона Вернера. Согласно последнему, герм. *snuza- (др.-в.-нем. snura , др.-исл. snor , др. — англ. snoru ) < и.-е. *snuso- при условии, если ударе-ние падает на слог после согласного, в данном случае z [974].

Болг. снаха обязано своим вокализмом влиянию сербск. снаха (при исконном болг. снъха). Тем же влиянием объясняется чешск. snacha [975](в то время как в польском языке есть фонетически правильное sneszka) , в противном случае непонятное, хотя пути этого влияния недостаточно ясны. Сербск. диал. snaja образовано в условиях выпадения х (h) по форме дат. — местн. п. ед. ч. snai ( snaii ) [976]. Подробности фонетического развития слав. snъxa и этимологические связи и.-е. *snuso-s выяснены почти бесспорно. Этого нельзя сказать об исторических условиях образования данного индоевропейского названия. В частности, не совсем ясно, считать ли вместе с А. В. Исаченко [977], что и.-е. *snuso-s восходит еще к кросскузенному браку матриархата, а следовательно обозначает не только ‘жену сына’, но и ‘племянницу’ ‘кросскузину’ сына, или считать, что описанная древняя форма брака еще не создала условий для специальных названий ‘зять’, ‘сноха’, поскольку соответствующие брачные отношения легко укладывались в понятие ‘племянник’, ‘племянница’. Тогда необходимо будет заключить, что термин *snuso-s возник несколько позже собственно кросскузенного брака, уже как термин свойстненного родства.

В роли названия снохи было также использовано слав. nevesta, nevestъka , в отдельных славянских языках даже вытеснившее слав. snъxa , как, например, в украинском [978].

Прочие названия: др. — чешск. chyra , чешск. svagrovd ‘свояченица’, ‘жена брата’, немецкого происхождения, ср. нем. Schwager, Schwägerin , н.-луж. swagrnica (диал.) ‘невестка, золовка, свояченица’ того же происхождения; болг. булка ‘невестка, сноха, жена брата, свояченица’, буля то же, местный термин, связанный со свадебным обрядом, ср. було ‘фата, свадебное покрывало’.

Особым древним названием снохи обладает балтийский, не знающий и.-е. *snuso-s: литовск. marti, −cios , также jaunamarte, — es [979], латышск. marsa то же. Из балтийского это слово заимствовано западно-финскими языками: morsja [980]. Этимология балтийского слова неясна: вряд ли вероятны сближения с греч. δάμαρ через *dmorti (ср. критск. Βριτόμαρτις) или с герм. *bruđi. Скорее сюда относится крымскоготск. marzus ‘nuptiae’ [981]. Может быть, литовск. marti является производным с суффиксом −tia: *mar-tia (ср. латышск. marsa) к mer-ga ‘девушка’ (с другим суффиксом). Затем оно могло преобразоваться по употребительному pati, — cios ‘сама, жена’.