Авиация и время 2014 04

– Вскоре к нам явились «активисты», заявившие, что будут нас блокировать, – говорит Вера. – С какого перепуга! У нас гражданская территория. Они притащили бочку прямо под шлагбаум, соорудили блок-пост. Каждый день приходилось через него ездить. Постоянно пытались досматривать мой автомобиль, требовали открыть багажник. Чего вдруг! Милиция подобного беспредела себе не позволяет, а тут какие-то мутные представители «русского мира».

– Где-то 14-15 апреля у меня дома расположился штаб АТО во главе с генералом Крутовым, – продолжает Дмитрий. – (Надо сказать, что мое жилье находится прямо в здании аэровокзала). Мы были очень рады таким гостям, так как за сутки до этого ночью на территории аэропорта появились какие-то вооруженные бандиты и пытались занять позиции в направлении военной части.

В то время авиация сил АТО с аэродрома уже работала. Приходили транспортные самолеты, на территории войсковой части базировались вертолеты. Однако и с нашей стороны выполнялось немало полетов. 25 апреля мы сидели на кухне, пили чаек, из окна был прекрасно виден перрон, где метрах в ста пятидесяти от нас к взлету готовился Ми-8. У него уже вращались винты, как вдруг раздался какой-то свист, послышался негромкий хлопок, вертолет задымил, из выхлопной трубы стало выбивать пламя, хотя казалось, что обороты несущего винта увеличились.

– В это время из вертолета стали выскакивать люди, – продолжает Вера. – Все спаслись, но командир повредил ключицу. Судя по всему, он успел развернуть машину носом от здания аэропорта. Казалось, что Ми-8 может оторваться от земли и перевернуться, и тогда куча обломков полетит к нам в окна. Мы поспешили эвакуироваться из здания.

– Только спрятались, как начались взрывы, – снова вступает в разговор Дмитрий. – Было похоже на артобстрел! Это стал рваться находившийся на борту боекомплект. Естественно, почти все фасадные окна вылетели. Вероятно, от разлета осколков загорелась перкаль на крыльях аэроклубовского Ан-2, стоявшего неподалеку от места крушения. В этом самолете обустроилась группа спецназовцев, они смогли выскочить, но забрать свое оборудование уже не успели. Самолет сильно пострадал и восстановлению не подлежит. Жаль, конечно. Хорошая, летающая машина была, парашютистов с нее выбрасывали. Гибель у нее оказалась достойная – на боевом посту.

Вертолет сгорел практически полностью, осталась только часть хвостовой балки. Очень хорошо, что летчик успел развернуть его носом в поле. Иначе вылетевшие из подвесных блоков ракеты снесли бы половину нашего здания, набитого людьми! На следующее утро ныне всем хорошо известный Гиркин впервые появился на телеэкране без маски и заявил, что это его силы провели эту диверсию. Потом на территории расположенного рядом заброшенного молокозавода на шли две тонкие проволоки от системы управления противотанковой ракеты. Судя по всему, ею и был уничтожен вертолет.

– Дмитрий, сепаратисты Вам угрожали?

– Когда мы у себя приняли штаб АТО, ко мне пришел «криминальный элемент» и заявил, что если буду у себя держать военных, то ответить придется. Мы немножко повздорили. Я им объяснил, что не бегай вы по моей территории с оружием, то и не было бы ничего. Вы же первые начали, вот теперь и получите.

Полуобгоревший Ан-2 Краматорского аэроклуба

– Как развивались события дальше? Ведь Вы, Дмитрий, оказались в плену у сепаратистов? Как к Вам относились в заключении?

– Обстановка в Краматорске продолжала накаляться. В начале мая силы АТО покинули территорию аэропорта, но продолжали удерживать военный аэродром. Мы, как могли, старались помочь им. Я на местном форуме разместил соответствующее объявление. Люди стали нести продукты, воду и все, что было необходимо.

В это время аэропорт примерно с неделю находился в своего рода «демилитаризованной зоне». Сепаратисты к нам не совались, наверное, считали, что тут военные находятся.

10 мая я с интересом смотрел в Интернете лекцию Эстер Сигаль «Возлюби ближнего как…», на половине лекции мне захотелось выйти и осмыслить прослушанное. И тут на территории заметил нетрезвого человека (позже узнал его фамилию – Мафусаилов), понимая, что он в опасности, я решил отвезти его в город, чтобы он не пострадал. На блок-посту меня остановили, разбили стекло в машине, наставили оружие, ограбили, скрутили и отправили в местный изолятор временного содержания, который расположен в горотделе МВД. Начались 56 дней заключения. Сидел один, в четырехместной камере, в соседние вскоре «поселились» люди, захваченные за помощь армии, и уголовники.