Знание-сила, 2002 №07 (901)

Зная законодательство военного времени, Нольде не сомневался, что «суммы эти были секвестрированы, и затем невостребованные подверглись, вероятно, всем последствиям инфляции и превратились в ничто».

Гире подытожил: «Таким образом можно считать что никаких сколько- нибудь значительных имуществ за границей у Государя Императора и Его Августейшей Семьи не было и что по всей вероятности то немногое, что лежало на счетах Августейших Дочерей в Германии, подверглось последствиям инфляции и практически более не существует».

Был запрошен также управляющий царским Кабинетом генерал Волков, обосновавшийся на юге Франции. В письме на имя графа М.Е. Нирода от 18 апреля 1929 года Волков сообщил, что за время управления им Кабинетом Его Величества «никаких сумм в заграничные банки на имя Государя Императора и членов его семьи не переводилось».

Однако же Волков высказал опасение, что «всякие разъяснения в прессе по упомянутому вопросу вызовут лишь увеличение и возобновление слухов и полемику». «Аргумент этот высказывался и раньше из другого, заинтересованного в деле источника, – писал Гире Угету, намекая на великую княгиню Ксению Александровну.

– Лично я не считаю его убедительным, но полагаю, что во внимание к лицам, выставившим его. нам не следует пока предавать протокол гласности». К тому же П.Л. Барк «всеми мерами» старался убедить Гирса, что оглашение Протокола «повредит интересам наследников покойного Императора, коими он, П.Л. Барк, ныне ведает».

В конечном счете, после более чем годичной борьбы протокол в марте 1930 года был напечатан в извлечениях в парижской газете «Возрождение». Сведения участников Совещания о том, что единственными «царскими» деньгами за границей являются вклады на имя великих княжон в банке Мендельсона в Берлине и что размер вкладов относительно невелик, через несколько лет подтвердились. В 1934 году суд Центрального района Берлина признал наследниками этих сумм великих княгинь Ксению и Ольгу, графиню Брасову, вдову великого князя Михаила Александровича, а также родственников покойных княжон по линии матери, императрицы Александры Федоровны, – принцессу Викторию Гессенскую, принцессу Ирину Прусскую, великого герцога Гессенского Эрнста и некоторых других. Как и предполагали финансисты, инфляция обесценила вклады, и к моменту выдачи судом официальных бумаг на право вступления в наследство (суд не очень торопился, и это произошло лишь в 1938) обшая сумма составляла менее 25 тысяч фунтов стерлингов. На долю каждого из наследников пришлась весьма незначительная сумма, так что великая княгиня Ксения Александровна даже не удосужилась получить свою долю.

Угет писал Гирсу 9 мая 1929 года, убеждая его в необходимости публикации Протокола Совещания:

«Злонамеренных людей ни в чем убеждать не надо, но только все же ловля в мутной воде будет значительно затруднена. Одна возможность ссылки на опубликованное заявление за авторитетными подписями ограничит работу' проходимцев. Они должны будут утверждать, что фондов нет в Германии, но они есть в Англии. Если будут ссылаться на «конкретные» данные, можно будет обследовать и вновь доказать очередную ложь.

…думаю, что Вы признаете желательность того, чтобы постепенно добиться гласности этого дела – единственного способа защиты памяти покойного Государя от инсинуаций».

Могли ли представить себе российские дипломаты, сколько мути выльется на страницы печати свободной России по поводу царских богатств за рубежом. Некоторые «исторические оптимисты» даже собрались за их счет расплатиться еще с советскими долгами.

Автор этих строк не относится к расплодившимся в последнее время поклонникам последнего императора. Истории было угодно отвести человеку с кругозором «полковника хорошего семейства» роль – к несчастью для него и для страны – почти неограниченного правителя России в наиболее сложный для нее период. С этой ролью он явно не справился, и на его совести немало грехов, ошибок и крови. Однако в чем нельзя было отказать последнему царю – это в патриотизме и отсутствии личной корысти. Надеюсь, наша публикация остановит копошение всех тех, кто морочит головы легковерным гражданам, вызывая ненужный ажиотаж и даже агрессию.

25 лет назад, 1 августа 1977 года, в вертолетной катастрофе близ Лос- ?нжелеса погиб Фрэнсис Гэри Пауэрс (родился в1929 году), американский летчик, работавший в то время на авиационной фирме «Локхид». Бывший пилот ЦРУ, 1 мая I960 года он был сбит под Свердловском во время высотного шпионского полета над территорией СССР на самолете-разведчике U-2. В августе 1960 года на суде в Москве Пауэрс был приговорен к десяти годам лишения свободы. Через полтора года он был передан в Берлине американцам в обмен на легендарного советского разведчика Рудольфа Абеля.