Знание-сила, 2002 № 08 (902)

– Итак, за несколько лет сменилось три поколения сотрудников спецслужб. Они сильно отличались друг от друга? Какими были типичные представители каждой волны?

– Окружение Ягоды, костяк его аппарата наполовину составляли люди с дореволюционным партийным стажем, треть – принимали участие в революционном движении, но не в партии большевиков, а в сопутствующих: боротьбисты, левые эсеры, меньшевики, интернационалисты.

– Как это их сюда допустили?

– Не было такой проблемы. Все они в 18-м вступили в партию большевиков. До поры до времени их прошлое не играло особой роли.

Эти люди распадаются ровно пополам по образованию и отсутствию оного: половина с гимназическим и даже п олуу н и вере итетс ки м образованием, а другая часть даже без среднего, потому что не имела времени его получить. Тут разница поколенческая: на пять лет моложе, и у человека уже нет времени учиться, гражданская война началась. На пять лет постарше – у него уже есть революционные заслуги.

Чекисты Ягоды – публика разношерстная и, надо сказать, достаточно коррумпированная. Все эти клановые связи вкупе с хозяйственными трудностями привели к созданию многочисленного слоя «снабженцев». Самоснабжение – одно из наиболее частых обвинений середины 30-х годов.

– Эта среда, пронизанная коррупцией, к середине 30-х сложилась и не только в НКВД.

– Да, в партии было то же самое. И это один из мотивов сталинских чисток: коррумпированность снижает управляемость.

Люди Ежова – поколение лет на 5-7 лет моложе тех ягодинских, которые не успели получить образование. Тоже пришли в органы в 17-21 годах, тоже нигде не учились. Детство у большинства совсем неблагополучное: многие потеряли родителей, у других были серьезные конфликты в семье, обостренные гражданской войной. Их единственный шанс «выйти в люди» – пойти на работу в новые учреждения советской власти. Ну и, конечно, они более преданы советской власти, тем более что у большинства не было опыта работы в «неленинских» организациях. И это уже, как правило, более однородный национальный состав: русские и украинцы. Я године кая формация на 40 процентов состояла из евреев, в ежовской их много меньше.

В служебном рвении у чекистов ежовского призыва порой просто «крыша ехала». Начальник Свердловского областного управления КГБ отправил Ежову такую телеграмму: польскую, немецкую, латышскую операции закончил, приступаю к русским. Кто его дергал за руку?! Он так понимал: операцию нельзя останавливать, она должна продолжаться.

– Его поправили как – по голове ?

– Ну, через несколько месяцев репрессировали. Нет, сначала просто одернули, прислали нервную телеграмму: что вы имели в виду?! Как можно русских репрессировать в ходе национальной операции, когда их надо репрессировать по 447-му указу – как кулаков, клерикалов, уголовников, чистка городов… У них, бывало, смешивалось все. Направление репрессий, способы приговора – все это было непросто. Образования не хватало. Они привыкли выполнять приказы. Инструктаж проводили среди руководителей: «Если в ходе такой большой операции будет расстреляна тысяча-другая невинных людей, это ничего». Что ж тут не просить увеличения лимитов, что ж тут не выслуживаться. Никто же им не сказал: слушайте, давайте разумно, у нас то-то и то-то, а честных людей не трогайте. Эти границы были очень условны, сами операции – надуманны, критерии заданы нечетко, произвол неизбежен.

Бериевская формация – первая, которую мы можем назвать отрядом советской интеллигенции. Как бы это по-идиотски и дико ни звучало, это так: люди, которым советская власть дала высшее образование и которые никакой другой власти не знали. Одна треть руководящего состава уже имели советское высшее образование.

– А две трети, значит, его не имели?

– А две трети – еще начальное, среднее: все-таки политическая преданность системе тоже много значила.

Сталин решил набрать на должности начальников управлений не чекистов, а партийных выдвиженцев, это было принципиально новым. При Ежове, при Дзержинском, при Менжинском были партийные наборы в органы госбезопасности, но молодые партийцы попадали на низовые должности. А здесь – именно на руководящие посты, чтобы сразу разбавить клановую чекистскую среду функционерами.

– Но они же чекистского дела не понимали…

– Не было такого критерия, как профессионализм. Профессионалы ведут допросы, следствие, оперативную работу. Руководство должно быть политическим и не попадать в полное распоряжение ведомственного клана. Эта сталинская идея потом прослужит до самого конца советской власти.