Знание-сила, 2003 № 01 (907)

На фотографии: большая пузырьковая камера, заполненная жидкостью, содержащей ядра атомов

* А если волшебница так и не появится? Чего вы ждете от науки, например, в ближайшее время?

Ливио: Я думаю, нас ждет пора грандиозных открытий. Начнет работу европейский ускоритель Large Hadron Collider. Возможно, мы обнаружим, что гравитоны – частицы, передающие действие силы тяжести, – скрываются в других размерностях мироздания. Мы откроем нейтралино и других кандидатов на роль темной материи. Будут завершены, по крайней мере, пять экспериментов, в которых действие гравитации впервые удастся измерить с точностью до долей миллиметра. Спутники МАР и «Планк» исследуют космическое фоновое излучение. Космический телескоп следующего поколения заглянет в самую отдаленную эпоху мироздания. Проект «Digital Sloan Sky Survey» позволит оценить пространственное распределение ста миллионов галактик. Спутник SNAP, как ожидается, отыщет следы 2000 взрывов сверхновых звезд и исследует темную энергию. В физике настала невероятная эпоха!

* Ваш перечень впечатляет. Очевидно, космология превращается из умозрительной теории в экспериментальную науку. ЗначитXXI век будет «веком космологии»?

Ливио: Я думаю, он останется веком биологии. Там еще только предстоит прорыв, аналогичный тому, что физика пережила в XX столетии.

По материалам журнала «Bild der Wissenschaft»

Павел Филонов. Крестьянская семья (Святое семейство) 1914

Лет двадцать назад социологи останавливали на улице прохожего и спрашивали его: «Кто ты?». Он сначала пытался понять, чего от него хотят, но никто ничего не объяснял, и приходилось отвечать тан, навскидку. Первое, что приходит в голову. Приходило в голову: «Человек» – не собака, значит. «Советский человек» – с обозначением гражданства и идеологической принадлежности.

Чаще всего называли профессию, то есть осознавали себя прежде всего членом некоего профессионального сообщества (как это и предполагала, и объясняла в своей публикации в нашем журнале двадцать пять лет назад Ксения Никольская. Она и статью так назвала: «Из семьи в профессию»).

И только одна молоденькая женщина застенчиво сказала:

«Я – жена Иванова».

Последние десять лет нечто подобное систематически проделывает доктор философских наук Владимир Александрович Ядов. И ему – в куда более солидном исследовании – множество людей снова и снова говорят одно и то же:«Я – отец» (муж, жена, мать, сын, дочь).

Все остальное отступило на задний план. На передний, по многочисленным исследованиям, решительно вышла семья.

Мы больше не строим коммунизм, не боремся с врагами народа, не несем пламя революционной справедливости в дальние углы планеты, не помогаем национально-освободительному движению порабощенных народов.

Мы кормим семью, воспитываем детей и печемся об умножении семейного ресурса. Мы были бы готовы написать на своих знаменах: «Мой дом – моя крепость», но это было бы прямым плагиатом, да и дома, который можно принять за крепость даже условно, у большинства из нас нет.

До и крепость ли наша семья, наша единственная сегодня опора и надежда?

Вот данные некоторых исследований, проведенных в девяностые годы, как раз во времена, когда поддержка семьи была остро необходима каждому. Сравнительное советско-финское исследование (в СССР сбор данных прекращен в 1991 году): при возникновении материальных проблем на поддержку жены или мужа рассчитывают 90 процентов финнов и только 51 процент россиян; эмоциональной поддержки ждут в своей семье 92 процента жителей Хельсинки и только 72 процента москвичей; еще краше: 55 процентов молодых мужей в Москве меньше всего ожидают такой – эмоциональной! – поддержки от своих жен… Исследование 1992-1993 годов: от 16 до 25 процентов подростков считают, что родители относятся к ним недоброжелательно.

1995 год: каждый третий подросток заявил, что он всегда или довольно часто не хочет идти домой вечером, когда родители вернулись с работы. Только каждый пятый хотел бы, чтобы его будущая семья была похожа на родительскую.

Конец девяностых, часть большого исследования старшеклассников Москвы и Подмосковья «Подросток-2000». Каковы претензии подростков к родителям? Не психологическое давление, не преувеличенная опека; более всего нынешние подростки, как выясняется, страдают от равнодушия матерей, враждебности отцов и крайней непоследовательности обоих родителей в требованиях к своим детям. Парадокс: никогда прежде мы так не стремились к семейным ценностям, к семейному счастью, но одновременно давно не были столь критичны по отношению к собственной семье…