С ними дядька Беломор.
— Неприкольно жить на свете
Мне, чувихе молодой,
Хахаля бы мне!.. Постой,
Так присядем на дорогу,
Ну, сестра, хиляем с Богом.
Юрий Лотман
Фронтовое щегольство
Маленькое отступление о военном языке. Употреблять слова в их обычном значении противоречит фронтовому щегольству. Но это не индивидуальный акт, а возникающие стихийно диалекты. В них доминируют слова, связанные с главными элементами быта. Он предметно очень ограничен и общий для всего пространства фронта. Слова этого быта становятся как бы субъязыком. Определяющим словом 1941 - 1942 гг. было "пикировать". Оно могло обозначать почти все: украсть, удрать на какое-то мероприятие, спикировать к бабам, завалиться спать, уклониться от распоряжений начальства и так далее. Лихое действие, которым можно похвастаться. Помню, как разъяренный офицер, у которого из легковушки что-то украли, орал на своего шофера: "Пока ты дрых, у меня тут пистолет и все барахло спикировали!" По этим словам мы сразу узнавали, с нашего ли фронта человек.
Фима Жиганец
Жужжать иль не жужжать — Вот, тля, в чем заморочка.
— Прежде всего меня поразило богатство лагерного жаргона. Сравните немецкое уголовное арго — бедный, убогий словарь. А у нас — драгоценные россыпи. Как же так? Почему? Стал заниматься историей уголовной субкультуры. И скоро понял: за богатство нашей фени нужно "благодарить" Иосифа Виссарионовича, ни одна страна не создавала такого огромного, такого всеохватного архипелага ГУЛАГ. Крестьяне, интеллигенция, дворяне, мещане, миллионы и миллионы — все несли в лагеря свой язык. Целые языковые реки вливались в жаргон зоны.
В блатной фене вообще очень много метафорически переосмысленных архаизмов, которые сохранились в ней в отличие от гражданского лексикона, только за последние сто лет безвозвратно утратившего около шестидесяти тысяч слов!
Например, жертва по фене — "лох". У поморов "лох" — это лосось. В уголовный жаргон слово пришло через язык офеней (коробейников), где "лох" значило мужик, а "солоха" — баба.
Язык — саморегулирующаяся система, для филолога это само собой разумеется. Русский язык и раньше заимствовал слова и выражения из языка арестантов, жуликов, шулеров. "Втирать очки" — шулерский термин. "Двурушничать" — просить милостыню двумя руками, термин профессиональных нищих. "Подчистую" — от арестантского выражения "идти подчистую", то есть с чистым паспортом.
Ян Чеснов
Звук и речь — это побуждение
Человеческая речь сама по себе — текст-побуждение. Австралийский охотник, гоняясь за дичью, произносит заклинания, в которых говорится, что он поражает ее в сердце, в печень, в голову, то есть обращается не к животному, а побуждает себя. Человечество в ходе разработки этого герменевтического средства отточило его суть. Текст-побуждение стал произноситься не на своем языке, а на чужом. Уже в Древнем Египте считалось, что маленькие полосы папируса, исписанные варварскими бессвязными словами, обладают особой, чудодейственной силой. Слова чужой речи — абракадабра — звучат в эфиопских, грузинских, европейских заговорах.
По определению Владимира Топорова. в звуксиспускании как в потенции речи уже представлен миф. Этот миф еще без сюжета существовал уже у австралийских аборигенов и был актом поэзии. Кстати, по определению Аристотеля, любой поэтический язык должен звучать как иностранный.
Ольга Балла
Чужое — Другое — Свое в человеческом мире
"Границы моего языка означают границы моего мира".
Людвиг Витгенштейн
Архаика: Рождение Своего
Первые слова, которые произносит человек, — чужие. Даже первые звуки плохо его слушаются, в любой момент готовы ускользнуть. Младенец пробует их "на вкус", и далеко не все станут для него своими, "естественными", до неразличимости слитыми с обликом вещей. Добрый, уютный, расположенный к нам участок мира в центре с нами самими возникает далеко не сразу: мы рождаемся в абсолютно чуждый мир, неосвоенный, неудобный, непонятный, к которому еще предстоит как-то приспособиться.
Взросление — постепенное, трудное, если как следует вспомнить, разрастание области Своего. Рано или поздно, конечно, ему предстоит упереться в какие-то границы, по ту сторону которых царит необъятное Чужое: они и защищают Свое, и придают ему форму. По всей вероятности, с человеческими сообществами происходит нечто очень похожее.
Читать дальше