Стивен Котлер - Мир завтра. Как технологии изменят жизнь каждого из нас

Началась судебная тяжба. Джонсоны были уверены, что в California Cryobank знали правду о болезни донора № 276 – хотя Ротман категорически отрицал данный факт, – но умышленно скрыли эту информацию. А ведь Бриттани могла оказаться не единственным заболевшим ребенком. В период с 1984 по 1988 год донор № 276 заработал 11 200 долларов, сдав более 300 эякулятов, а, согласно следственным материалам, криобанк реализовал около 1500 флаконов его семенной жидкости неизвестному числу женщин и прекратил продажу спермы этого донора только в 1991 году.

Хотя многие факты в данном деле остаются неясными (оно было улажено в 2003 году во внесудебном порядке, и некоторые материалы до сих пор остаются под замком), эта история наделала немало шума и объявились другие пострадавшие со схожими проблемами. Широкую огласку получила история с донором № 1084 из виргинского Fairfax Cryobank – второго по величине криобанка Америки. Семенная жидкость этого донора стала причиной редкого заболевания крови у полудюжины родившихся от него детей на Восточном побережье. Донор № 2148 из того же криобанка оказался носителем редкого генетического иммунного заболевания, и эта болезнь уже проявилась у одного из двадцати трех известных детей, родившихся от его спермы. Есть еще донор F827 из банка спермы International Cryogenics в штате Мичиган, ставший отцом нескольких (от пяти до одиннадцати) детей и передавший им предрасположенность к развитию лейкемии.

И этот список можно продолжать еще долго.

Проталкиваемый многими ответ на эту проблему заключается в том, чтобы запретить анонимность доноров. Но это чревато новым комплексом проблем. В Швеции в 1984 году подобная анонимность была поставлена под запрет, и число доноров сократилось настолько, что шведским женщинам приходилось ездить за спермой в Данию, положив начало явлению, известному сегодня как репродуктивный туризм. То же самое произошло в Новой Зеландии. В 2005 году, когда анонимность была запрещена в Великобритании, число доноров упало на 84 процента. На острове 22 миллиона мужчин репродуктивного возраста, но донорами готовы быть только 200 человек. После принятия «Закона о запрете анонимности доноров» Клэр Браун, генеральный директор Infertility Network UK – организации, оказывающей помощь всем страдающим от бесплодия, – заявила репортерам: «Клиники закрываются по всей стране из-за нехватки доноров спермы. Это самый настоящий кризис».

В США этот кризис развивается еще более странным путем. В 2005 году, когда в Англии запретили анонимность, американский подросток по имени Райан Крамер, рожденный от спермы донора, захотел узнать, кто его отец. С этой целью он отправил образец своей крови в онлайновую службу, выполняющую генеалогическое тестирование ДНК, став первым в истории человеком, решившим разыскать потерявшегося родителя с помощью онлайнового ДНК-тестирования.

Реакция на действия Райана Крамера последовала незамедлительная – и сразу с двух сторон. Первыми отреагировали банки спермы. «Мы удалили из профилей доноров всю информацию, которая могла бы помочь таким людям, как Райан, найти своих отцов, постаравшись сделать эту задачу максимально сложной», – говорит Кэппи Ротман. Реакцией с другой стороны стало создание многочисленных организаций, поставивших перед собой цель пробить брешь в анонимности доноров или добиться ее полного преодоления.

Одна из таких организаций, «Реестр сводных братьев и сестер», была создана в 2000 году матерью Райана Крамера, Уэнди. «Все началось с того, что я арендовала доску объявлений Yahoo как место, где дети доноров могли бы найти своих единокровных братьев и сестер», – говорит она. За первые два года этот перечень пополнился тридцать семью членами, а потом начал стремительно расширяться. К 2003 году популярность реестра возросла настолько, что Уэнди ушла с Yahoo и создала сайт donorsiblingregistry.com, насчитывающий сейчас 8500 членов.

Полного преодоления анонимности доноров добивается доктор Керк Мэкси – бывший донор спермы и основатель проектов Donor Semen Archive, Donor X Project и Donor Y Project, имеющих целью с помощью генетических маркеров отследить доноров и рожденных от них детей в надежде вынудить таким образом банки спермы капитулировать и раскрыть свои карты.

«Я считаю, что банки гамет [спермы и яйцеклеток] по своей природе должны быть организациями некоммерческими. То, что это стало формой бизнеса, имеющего целью наживу, я считаю недоразумением и извращением. Извращением и злом я считаю и то, что криобанки пытаются отстаивать анонимность доноров, под маской которой зачастую скрывается преступный умысел, и мы медленно, но верно изобличаем это зло посредством генетического тестирования».