Знание-сила, 2006 № 03 (945)

Видимо, это случилось через 40 лет после битвы при Гастингсе — в 1106 году, в Нормандии, на маленьком поле близ местечка Теншебре. Там судьба устроила Божий суд между двумя братьями: Робертом Нормандским (который ушел в Крестовый поход, но вернулся без славы и богатства) и Генрихом Английским, который принял в управление Нормандию, но не пожелал вернуть ее законному владельцу. Присяжными в этом суде стали нормандские рыцари и английские йомены: молодой король Генрих I рискнул довериться сыновьям и внукам тех, кто сражался против его отца на кровавом поле близ Гастингса.

Король Иоанн Безземельный подписывает "Великую Хартию вольностей". 1215 г

По-отцовски зоркий и расчетливый, Генрих заметил, что у брата мало лучников, а латной коннице не развернуться на тесном поле. Король слез с коня и сам повел вперед плотную фалангу англосаксов — почти без лат, зато с копьями, секирами и многолетней ненавистью к рыцарям-кровопийцам. И вот диво: разъяренные мужики смяли рыцарей, а потом похвалялись у костров: "Это — наша расплата за Гастингс!" Так король Генрих I склепал первое звено в крепкой цепи, которая соединит побежденных англосаксов и победивших англонормандцев в единый народ англичан.

Следующие звенья цепи скуют его внук — Генрих 11, жена внука — Элинор Аквитанская и их сын — Ричард I, который многократно повторит опыт деда на полях Палестины.

После гибели Ричарда английский трон перейдет к его брату Джону — храброму, но небрежному и коварному самовластцу, готовому нарушить любые обещания и законы. Привыкнув за сто лет к честности своих жестких королей, англосаксы и англонормандцы выйдут против наемников Джона Безземельного общим строем, и одолеют своего короля, как их прадеды одолели чужого герцога при Теншебре. В итоге появится Великая Хартия Вольностей — первая конституция феодальной Европы. Ее название составители скопируют с кодексов мудрого короля Генриха I: он-то сам жаловал вольности подданным, не дожидаясь, пока те подступят с ножом к горлу монарха!

Но все это произойдет не скоро; а пока судьба жестоко покарала удачливого клятвопреступника Генриха. Его брат Роберт сидит в темнице и никогда не выйдет из нее. Но жена и дети Генриха недавно утонули при кораблекрушении: уцелела лишь старшая дочь Матильда, выданная замуж за германского императора Генриха V. Только что она овдовела и вернулась в Англию; но на родине ее считают иностранкой! Сумеет ли Матильда удержать престол — или лучше передать его молодому графу Стефану Блуа, тоже внуку Завоевателя (только по матери)? Эту дилемму король Генрих не сумеет решить; как многие разумные законодатели, он потерпит крах, столкнувшись с обычаем престолонаследия. После смерти Генриха 1 Англию ожидает 20-летняя борьба между Стефаном и Матильдой: после 70 лет нерушимого абсолютизма англичане впервые испытают прелести феодальной усобицы. Не эта ли болезненная прививка на века отобьет у англичан симпатию к особым правам знати? После окончания усобицы Стефана и Матильды Англия проживет без гражданских войн четыре столетия...

Перенесемся теперь на континент, во Францию, где королевская власть гораздо слабее, чем в Англии. Причина такой разницы проста. Недавнее завоевание острова превратило там нормандцев в правящее меньшинство, ненавистное большинству населения. Опасаясь восстаний англосаксонской черни, франкоязычные графы и бароны не смеют ослаблять друг друга усобицами: вот и терпят англонормандцы умный произвол своих королей. Но их коллеги во Франции ничуть не склонны к социальному компромиссу; весь XI век был заполнен здесь усобицами, каких англичане не ведают до эпохи Стефана и Матильды.

Три преемника Гюго Капета — Роберт, Генрих и Фидипп — правили в общей сложности 110 лет; но домен Капетингов простирается лишь на десятки километров от Парижа и содержит менее десятка заметных городов. Нынешний король Людовик VI Толстый — деятель иного пошиба, более похожий на Ивана Калиту. Уже двадцать лет он неутомимо скачет из конца в конец своего номинального королевства, навязывая "королевский мир" буйным графам и баронам, а также непослушным городам, которые жаждут стать коммунами. Мудро поступил пращур Капет, отказавшись от символа власти Каролингов — имперской державы в виде золотого шара — и приняв серебряную "руку правосудия"! Этой рукой Людовик шедро раздает коммунадьные права богатым городам — если они стоят на землях его вассалов, не совершают тяжких преступлений и исправно платят налоги королю. Но в королевском домене коммун нет и не будет, хотя каждый город пользуется самоуправлением в кольце своих стен.