Знание- сила, 2006 № 05 (947)

Можно найти и другие аналогии. Античное число подобно моментальному фотографическому снимку. Функциональное число — кинофильму, "действия" персонажей которого предопределены последовательностью уже отснятых кадров. Кинофильм может как угодно близко имитировать реальную жизнь, но он не является ею, так как отсутствует самое главное — обратная связь, зависимость наблюдаемого от наблюдателя. Просмотр кинофильма — это односторонняя зависимость наблюдателя от наблюдаемого, функциональная зависимость в чистом виде. Но реальной жизни соответствует лишь гилетическое число, ни на каком этапе своей жизни не детерминированное ни собственным прошлым, ни воздействием "наблюдателя", но свободно интегрирующее и то. и другое.

Здесь — полная аналогия с музыкой, которую Лосев называл "жизнью числа". Ни законы гармонии, ни внешние события не ограничивают свободы композитора, но способствуют ее проявлению в полной мере. Корреляционное исчисление способно стать полным объединением музыки и математики.

Современная (функциональная) математика до сих пор занимается "клонированием" чисел, а не нормальным их рождением и выращиванием. Связано это с тем, что математика до сих пор остается математикой типовых объектов, а не математикой уникальных объектов.

Выдающийся французский математик Анри Лебег говорил: "обозначить (наименовать) вещь значит придать ей индивидуальность". Лишь обозначенная (наименованная) вещь реальна, то есть представляет собой уникальный объект со своей неповторимой биографией, хранящейся в сокровищнице памяти. Гилетическая математика станет математикой уникальных объектов, не нуждающейся в редуцировании этих объектов к отвлеченным числам функциональной математики.

Физическая корреляция — не просто омоним математической корреляции, а конкретное проявление в вещественном мире обмена информацией между гилетическими числами, происходящего по законам корреляции математической.

Термин "коррелятор" в применении к техническим устройствам ранее использовался для обозначения устройства, которое только регистрирует некоторые виды корреляции, но не вызывает ее. С гораздо большим основанием этот термин можно применить к устройству, которое усваивает и актуализирует информацию подобно тому, как это делают живые существа.

Пока еще трудно сказать, каким именно образом будет создан искусственный коррелятор. Скорее всего, при его создании будет использовано такое свойство молекулы ДНК, как способность к запоминанию и актуализации информации. (Это не значит, что нуклеиновая кислота хранит информацию в виде изменений самой своей структуры: ДНК преобразует воспринятую ею информацию в "голографическую форму", актуализируя ее затем снова в протяженных формах). При этом несущественно, какой именно вид организма будет взят за образец для создания универсального коррелятора. Это может быть и тонкая пленка клеточной ткани, выращенная по образцу листа растения, способная не только к фотосинтезу, но и к актуализации накопленной ранее информации. "Искусственный лист" будет "трехмерным входом" в многомерную голограмму, которая хранит всю накопленную листом информацию.

Может быть, именно таким устройствам, основанным на новой — гмлетической — математике, предстоит вытеснить известные нам компьютеры и придать человеческой цивилизации совершенно новый характер, открыть перед нею возможности, которые сегодня мы вряд ли можем себе как следует представить.

Николай Николаев

Стамбул. Вид на Босфор со стороны Мраморного моря. Гравюра III века

Раздолье чалмоносцам, благодать —

Власть сабли над бессильным утверждать!

Дж.П Байрон. Корсар

Столетиями работорговцы из Северной Африки охотились за христианами.

По подсчетам американского историка Роберта Дэвиса, за период с 1500 по 1800 годы на невольничьи рынки Магриба попало более миллиона европейцев.

С 1500 года вплоть до второй половины XVIII века Средиземное море было местом страха для стран Южной Европы. Море напоминало дикую степь русского Средневековья. В любой момент из морской дали мог появиться корабль с вооруженными людьми. Охотники за рабами, приплывавшие из Северной Африки, регулярно прочесывали побережье Италии, Южной Франции и Испании. Тысячи местных жителей заканчивали свои дни в неволе. Хлебопашцы исчезали с возделываемых ими полей, пастухи — с горных пастбищ, рыбаки — из лодок, что, опустев, долго еще скитались по волнам, словно "летучие голландцы". Особенно страдали испанцы, которым пираты еще и мстили: многие из тех, кто шел в морские разбойники, были выходцами из Испании, окончательно отвоеванной у арабов лишь в 1492 году, или их потомками.