Знание- сила, 2006 № 05 (947)

Очень похож на упрямца Кассини его ровесник Антон ван Левенгук из Дельфта. Только он наблюдает Природу не в телескоп, а в микроскоп, следит не за звездами и планетами, а за маленькими живыми существами в капле воды или слюны. За 20 лет наблюдений Левенгук открыл новую биологическую Вселенную — от инфузорий с ясно видной внутренней структурой до туманных крошечных бактерий. Левенгук не в силах угадать, что разнообразие микробов гораздо больше, чем всей большой биосферы Земли, — от блохи до слона, от лишайника до пальмы. Тут нужен огромный труд классификаторов, который недавно начался.

Христиан Гюйгенс

Перебрав почти 20 тысяч видов растений, Джон Рей составил их первый каталог и впервые отделил однодольные цветковые от двудольных, покрытосеменные — от голосеменных и спороносных. Другой британский ботаник — Грю — только что догадался об истинной роли тычинок и пестиков в размножении растений. Но чудесная разница поколений между мхами и папоротниками (спорофиты и гаметофиты) пока остается не замеченной! Так было и в астрономии, пока ее творцы отличали планеты от звезд только по степени их подвижности на небосводе...

Биология ждет своего Коперника, но не скоро его дождется. Хороших наблюдателей в этой науке уже хватает. Но хорошие расчетчики появятся только через 200 лет, когда химия, генетика и морфология живой клетки (открытой Гуком) станут тремя равноправными, взаимно дополнительными воротами в сложнейшую биологическую Вселенную.

Так выглядит ученый мир европейцев в звездный час Исаака Ньютона, накануне великих триумфов математического естествознания, на пороге первых тайн земной биосферы. Приятно видеть, что на каждое замеченное чудо Природы нашелся хотя бы один исследователь, готовый изучать его всю жизнь, даже без надежды на скорый, простой и окончательный ответ. Пока такие люди изобилуют в роде людском, пока они способны и готовы прилагать немалые усилия, чтобы понимать и терпеть друг друга со всеми личными недостатками либо избытками, до тех пор выживание и прогресс человечества кажутся надежно обеспеченными.

Виктор Кудрин

П. Филонов. Формула петроградского пролетариата. 1921 г.

Виктор Кудрин — главный библиотекарь Дома А.Ф. Лосева (Библиотеки истории русской философии и культуры)

Память живого существа — в отличие от позиционной "памяти" компьютера — ассоциативна. Сторонники создания искусственного интеллекта не раз пытались построить математическую модель памяти живого существа. При этом, однако, они не

принимали в расчет фундаментальное различие между непрерывным и дискретным, между непротяженным миром сознания и миром пространственно локализованных предметов. (Этот мир привычно называть "физическим", хотя сама этимология слова fysis — природа — указывает на то. что понятие fysika должно было бы пониматься гораздо шире, включая в себя и природу мира умозрительного).

В работе "Размышления над теоремой Геделя" российский математик А.Н. Паршин убедительно показал: память имеет природу континуума. И тем не менее все методы записи и хранения информации, которые до сих пор используются, пытаются представлять ее в виде счетного множества.

"Для того, чтобы мышление было возможным, — писал Паршин, — для того, чтобы существовала интуиция, вспышка озарения, ...необходимо, чтобы мысль могла двигаться по пространству, не просто бесконечному, но по пространству, имеющему структуру континуума".

Как известно, свойствами континуума обладает волновой пакет. Физическое же пространство (образуемое, по существу, наполняющими его волновыми пакетами) обычно представляют дискретным и в силу этого имеющим мощность лишь счетного множества. Но не может ли процесс запоминания живым существом информации, ее хранения и последующей актуализации быть все же каким-то образом математически промоделирован?

Прежде всего: детерминирован ли он внешними событиями, или переработка поступающей информации допускает свободу, порождающую новую информацию? (Свобода — это не мера хаотичности, а мера конкретности событий, которые не детерминированы предшествующими событиями и не выводимы из них дедуктивно).