Эрик Баркер - Лаять не на то дерево

Кто-то скажет, что нужно перетерпеть, что это просто стресс, но, когда вы несчастны и пессимистично настроены, добиться успеха очень трудно. Как писали Боэм и Любомирски в Journal of Career Assessment, успех приводит к счастью значительно реже, чем счастье — к успеху. Если оптимизм придает сил двигаться дальше, то пессимизм создает нисходящую спираль, и вам становится все труднее выполнять свои обязательства из-за ощущения их бессмысленности и бесполезности. В конце концов кто-то начинает надеяться на кароси.

Как же исправить положение? Многие думают, что повышение или большая прибавка к зарплате придадут всему этому смысл, но они ошибаются. Что касается зарплаты, то ученые установили взаимосвязь, схожую с той, что существует между успехом и счастьем. Результаты исследования, описанного в статье «Долгосрочная взаимосвязь между объективным и субъективным карьерным успехом», показали, что зарплата не повышает уровень удовлетворенности работой. От увеличения количества денег работа не повышает соответствие темпераменту или склонностям человека и, следовательно, не сокращает риск выгорания. Если вы слишком много работаете там, где вам не место, возможно, пришло время что-то менять.

У каждого из нас есть свой предел сил, и для сбалансированной жизни нам нужна работа, соответствующая нашим интересам и способностям, и близкие люди, дающие свою любовь и поддержку. В своем интервью The Atlantic писатель и нейробиолог Сэм Харрис сказал:

Наверное, некоторые человеческие достижения действительно зависят от невротической потребности в успехе либо от жажды денег или власти. Многие произведения искусства родились на почве эгоцентричного самообмана. И если бы человек раз и навсегда распрощался с иллюзией своего величия, он мог бы не написать великих романов и не создать революционных компаний вроде Apple. Буддийское просветление и слава Набокова или Стива Джобса — вещи несовместимые. К счастью, еще никому не приходилось решать, кем стать: великим творцом или предпринимателем — либо новым Буддой. Главный вопрос, на мой взгляд, состоит в том, какая степень напряженности, неудовлетворенности и самообмана должна сопровождать продуктивную жизнь. Мне кажется, гораздо меньшая, чем у большинства из нас.

Так что самозабвенный, одержимый труд может являться необходимым условием высших достижений, но он не создает полноценную, сбалансированную жизнь.

Тем не менее возникает другой вопрос: если мы все-таки стремимся преуспеть, но при этом не хотим жертвовать общением с друзьями и родными людьми или становиться жертвой депрессии/выгорания, то может ли меньшее действительно оказаться большим? Можно ли жить весело и быть успешными или это несбыточные мечты?

Японские борцы больше ничего не могли сделать. Их вчистую обыгрывали в их собственной игре. Они были удивлены и посрамлены.

Семья Грейси подняла мастерство захвата в джиу-джитсу на совершенно новый уровень, и в стремительно развивающемся новом виде спортивной борьбы — смешанных боевых искусствах — это имя стало синонимом победы. Джиу-джитсу было создано японцами, и само это слово, разумеется, тоже японское, но другой нации удалось довести это боевое искусство практически до совершенства. Семья Грейси овладела им в начале XX века и начала популяризировать и развивать его на задворках Рио-де-Жанейро в уличных схватках и позже на боях без правил. Они позаимствовали это искусство у японцев и превратили его в науку.

С самого первого чемпионата UFC, на котором Ройс Грейси выиграл три турнира за один вечер, бразильское джиу-джитсу произвело смену парадигмы в боевых искусствах. Стало очевидно: если ты выступаешь на турнирах по смешанным боевым искусствам, то просто обязан овладеть бразильским джиу-джитсу, иначе оно тебя и погубит. Это касалось и борцов из Японии.

В этой стране всегда любили боевые виды спорта. Организованные компанией К-1 турниры по кикбоксингу собирали футбольные стадионы. И когда в 1997 году появилась первая национальная организация по смешанным боевым искусствам — Pride FC, она привлекла огромную аудиторию. Но многие японские борцы, выступавшие на этих чемпионатах, воспринимались как жертвенные агнцы для зарубежных борцов вроде Грейси. Их называли «томатными консервами», потому что к концу боя, красные от крови, они напоминали дырявую упаковку кетчупа.

В зарождающейся индустрии смешанных боевых искусств Япония отчаянно жаждала восстановить былую славу. Но, казалось, одержать победу над представителями семьи Грейси невозможно. Они чуть ли не с рождения катались по борцовским матам и научились выполнять захваты раньше, чем ходить. Недостаточно было бы просто работать больше или усерднее. Бразильское джиу-джитсу превратилось в устойчивый к лекарствам вирус, поражавший все виды восточных единоборств. Существовал ли антибиотик, способный восстановить боевую гордость Японии?